Знаменитый композитор отомстил Плисецкой

Родион Константинович Щедрин, лауреат международных премий и автор знаменитых опер и балетов, уже считающихся классикой в своем и без того академическом жанре, написал книгу-автобиографию, которую посвятил своей жене Майе Михайловне Плисецкой. Известная балерина, потомок Мессерер и Плисецкого, некогда тоже опубликовала свои мемуары, которые посвятила мужу. О том, каков был ответ Щедрина, отметившего золотую свадьбу с Плисецкой 2 октября, в день презентации книги, читайте в беседе композитора и корреспондента Дней.Ру.

- Майе Михайловне наверняка посвящали множество произведений – ревностно ли Вы к этому относитесь? - В первую очередь все мои балеты ей посвящены – на титульных листах стоит посвящение Майе всех моих пяти балетов. А если бы другие не делали, это было бы противоестественно. Она действительно абсолютно уникальна.

- Артист высказывается в своем творчестве без остатка. Почему Вам потребовалось воспользоваться непривычной, чуждой Вам языковой системой, чтобы рассказать о своей любви? - Это, конечно, была провокация Проскурина Александра Васильевича, потому что он, как капля долбит камень: не силой, а частым падением. И он с российским таким спокойствием и вместе с тем настойчивостью Майю Михайловну сподвигнул к этому шагу. А потом сподвигнул и меня, постоянно говоря: "Ну что же, разве у вас было мало событий в жизни, чем у Майи Михайловны? Ведь тоже было бы интересно". Я говорю, мол, у меня были какие-то записи. "Дайте мне их посмотреть!" Потом сказал, что это очень интересно, дескать, давайте как-то организуйте это, напишите послесловие, мы найдем новые, неизвестные фотографии. В общем, знаете, бывают какие-то в жизни происшествия, которые влияют на подобные вещи. И я в конце концов это сделал – я просто должен был сквитаться с Майей Михайловной: она посвятила свою книжку мне, а я посвятил свою книжку ей - 1:1.

- На каких жизненных ситуациях Вы хотели бы сконцентрировать наисильнейшее внимание читателя? - Я пишу там о тех людях, которые были в моей жизни очень значительны и определили во многом и мою эстетику, и мое жизненное кредо. Это, конечно, моя семья, мой отец, моя жена, мои близкие друзья, такие как Андрей Вознесенский, и, конечно же, музыканты: Ростропович, с которым мы были очень дружны, великий Шостакович – я был помечен радостью общения с ним. Дирижеры – такие, как Гергиев, Янсенс, исполняющие мою музыку, и вот даже за этот сезон они играют несколько моих премьер. И такие мировые звезды, как Мазель. Это хороший допинг для творчества человека!

- Критерий эстрадной музыки понятен: по количеству прослушиваний определяется срок жизни произведения. А что касается классического произведения – чем измеряется его успех? - В 1987 году после пражской заварушки я играл с друзьями концерт "Музыкальное приношение" - заказ к юбилею Баха, в Праге. Были замечательные музыканты, мы отлично отыграли. И тут неожиданно заметили, что зрители стали уходить один за другим. Я пришел в артистическую, конечно, расстроенный, потому что потрясающее исполнение ведь было. Там у меня девять музыкантов – три флейты, три фагота, три тромбона, они были из Венской филармонии, один лучше другого. А я сам играл на органе. Несколько моих друзей чехов – тогда и словаков, была ведь одна страна – зашли ко мне подбодрить, сказать комплимент. И вдруг вбежала какая-то молодая чешка, которая плакала. И говорила: "Какие свиньи, какие сволочи! Это гениальное произведение! Я презираю моих земляков!" Так что, знаете, в этот момент я вдруг подумал, что это, как говорил Блок, "провала прошу, провала". Публика была тогда не готова это слышать.

А критерий в авторе – хорошо сыграли его произведение или нет. Но если автор уже витает в небесах, это может быть на совести исполнителя.

- То есть критические отзывы - это пустое? - Для меня только два судьи есть. Исполнитель – оркестр или хор – как они к этому отнеслись, тягость ли это для них или наоборот они увлечены, загорелись этим. И реакция публики – я имею в виду не после исполнения, а во время. Есть ли в зале вот эта мертвая тишина, когда ты понимаешь, что взял над ним власть, или нет. А критик может написать все, что ему в голову пришло. Может быть, он в этот момент думает, что его теща больна и как хорошо, чтобы она завтра умерла, и ему не до этой пьесы. И потом, кто критики: Стравинский, Шостакович? Конечно, интересно. У нас есть и образованные хорошие критики, профессиональные – но они собьют быстро с панталыку. Верить всему, что о тебе говорят, невозможно.

Я сегодня случайно прочел в книжке Норманна Ле Кнехта, англичанина, о Клаусе Принсе Хайме из Японии и о том, что немцы захватывали руководящие позиции в дирижировании. Помню, когда я был в Японии, этот Клаус Принс такое обо мне говорил и писал - никто больше меня так не возносил до небес. А я и не думал, что он, оказывается, легендарный такой человек – сегодня просто случайно утром за завтраком пробежал глазами. Поэтому вопрос: а судьи кто?

БРЯНСК.RU

Источник: Дни.ру

---

Два тунеядца напали на пенсионера в подъезде его домаВ Брянской области катастрофически не хватает рабочих рукАвтоинспекторы просят брянцев жаловаться на плохие дорогиНе забудем! Не простим!Главой Стародубского района избран Владимир КовалевНа ярмарках выходного дня брянцы расхватали картофельБрянская красавица и ее жених предстали перед судомБрянские любители роскошных авто заплатят 17 миллионов рублейНа выборах губернатора Брянской области победил БогомазВ Советском районе Брянска запланирован ремонт дворовСражаться за губернаторское кресло продолжат три кандидатаРоскомнадзор начал охоту на мат в СМИДенину предъявлено обвинение в злоупотреблении полномочиями