Голодовка на военном заводе в Брянске — это репетиция кризиса федерального масштаба

На пятый день после голодовки все пять пациентов отделения урологии второй брянской городской больницы уже ели каши и суп, воздерживались от жареных котлет и без особого воодушевления сводили «дебет с кредитом». В минусе было по восемь (в среднем) килограммов сброшенного веса, тыщ по пятьдесят долгов на каждого, измотанные нервы… Вроде все. В плюсе — тыщ по семьдесят выплаченных долгов за восемь месяцев по зарплате, которые большей своей частью за долги уже канули в минус. Еще в плюс можно было зачислить почти забытое ощущение своих денег в кармане и недели две больничного.

Если разобраться, дни в больничной палате этим зрелым женщинам, работницам 111-го военного завода в Брянске, восемь месяцев прошлого года не получавшим зарплату, были теперь вроде каникул. Можно было лежать и не думать, на что купить хлеба, макарон и кефира. Лежать и не думать, как выжить, оказалось редким удовольствием. Цель оправдала средства, однако единственная сюжетная линия — борьба за праведно заработанные деньги — неожиданно обросла побочными, превратив частный случай в репетицию кризиса в российском масштабе.

Брянский пример — это рабочая версия того, что будет в стране, когда повсеместно начнут месяцами задерживать зарплаты, увольнять, лихорадочно темнить относительно перспектив. Алгоритмов переживать кризис в России с минимальными рисками власть никогда не вырабатывала. Поэтому по традиции все будет — бессмысленно и беспощадно.

Атмосфера

То, что голодовку на 111-м заводе начали лишь спустя восемь месяцев голодного пайка, говорит только об одном: терпение и доверчивость рабочего класса в провинции — исключительно благодатная почва для манипуляций. Самая очевидная заключается в том, что областная прокуратура восемь месяцев не возбуждала уголовное дело по невыплате зарплаты, а по законодательству должна была это сделать спустя два месяца.

Люди терпели. Хотя взорваться должно было еще в 2007-м, когда была четырехмесячная задержка жалованья. Вышли на митинг, сняли директора Ивлева, завели на него уголовное дело. Задолженность предприятия росла, к концу 2008-го она достигла 400 млн рублей, и уже тогда стало окончательно ясно, что 111-й — не жилец.

Нина Глотова, профсоюзный лидер завода, уверена, что кому-то было выгодно довести его до банкротства, чтобы потом приватизировать. Именно поэтому ее попытки достучаться до владельцев предприятия были тщетны. Глотова писала десятки писем и в Минобороны, и в Росимущество со своим видением выхода из кризиса. Не обладая фундаментальными экономическими знаниями, а лишь богатым жизненным опытом и 37-летним стажем работы на родном предприятии, Нина Тихоновна здраво рассудила, что, если Минобороны сокращает заказы, надо ужаться в потребностях и продать заводской спортивный комплекс, оздоровительный лагерь, представительскую заводскую квартиру в Москве, надо искать заказы на стороне… Короче, есть варианты.

С Глотовой, естественно, обсуждать перспективы завода, когда еще в Отечестве стремительно росла цена за баррель, никто не стал.

Завод неизбежно катился в пропасть, областная власть не реагировала никак, очередной директор завода Сергей Фещуков, проработав чуть больше года, уволился… Завод фактически встал. Теперь на работу люди приходили по понедельникам отметиться в ведомости — это была единственная производственная обязанность, которую приходилось соблюдать. Кто помоложе, как говорит Глотова, уволился, кто-то сел на шею пенсионеров-родителей, кто-то подрабатывал на стороне. Нервы стали сдавать, когда по квартирам пошли приставы с требованиями немедленно расплатиться с долгами по квартплате и когда взятые на обучение детей кредиты, попав в оборот уже банковского кризиса, начали обрастать процентами за неуплату.

Как жилось без зарплаты, а меня интересовала не психологическая, а чисто техническая сторона, женщины ответили следующее: «Картошка и каши, еще куриные спинки иногда, капуста…» Подытожила развернутый ответ Надежда Мартыненко: «Мы с мужем, он тоже на заводе работает, жили на его пенсию по выслуге лет. Пять тысяч в месяц».

Вопрос, почему люди не стали массово увольняться с завода, был бы справедлив, если бы у города Брянска был ресурс для трудоустройства. Самая молодая из голодающих, 39-летняя Галина Липская в свободное от работы время обзванивала все местные газеты с объявлениями «требуется». «А знаете, про что меня спрашивали в первую очередь? Про возраст. Услышав ответ, просто вешали трубку».

И еще за эти месяцы был эпизод, который рабочие сочли прямым оскорблением: семьям двух умерших работников предприятия долги по зарплате не были выплачены, несмотря на трагические обстоятельства.

И все же еще в сентябре-октябре еще можно было бы уволиться и постараться найти работу. Сейчас в Брянске эта идея выглядит утопической, и пытаться трудоустроиться лет за десять до пенсионной отметки — это все равно что подписать психиатрический диагноз.

Но осенью администрация завода темнила, письма во все инстанции оставались без ответа, и эта неопределенность оставляла хоть какую-то надежду.

Накануне Нового года 250 заводчан вышли на митинг к областной администрации. Заместитель губернатора Лучкин пообещал, что вот-вот продадут лагерь «Елочка», и деньги к середине января будут выплачены всем. 19 января, не получив обещанного, 17 работников предприятия начали бессрочную голодовку, поселившись в заводском клубе.

Голодовка

Хочешь поближе познакомиться с властью — устрой голодовку. Особенно накануне муниципальных выборов. Этот бесценный опыт теперь в арсенале бунтовщиков со 111-го военного завода. Еще есть обида на тех, кто на митинге громче всех кричал о необходимости борьбы, а когда председатель профкома Глотова предложила написать заявление о личном участии в голодовке, исчез. Самыми отчаянными оказались не самые здоровые, не самые голосистые и в подавляющем большинстве — женщины. И это тоже российский ментальный парадокс.

О том, как продержались эти десять дней, мне рассказывали, предварительно усадив пить чай и поставив на стол тарелку с нарезанным сыром, колбасой и хлебом.

«Мы все писали заявление на имя директора завода. Чтобы каждый отвечал сам за себя и чтобы Нину (Глотову. — Н. Ч.) не обвинили, что она нас агитировала. Мы всё понимали, но никто же раньше не голодал. Собрались в клубе, в свободной комнате, собрали туда старые матрасы и легли. Воду приносили родственники и наши заводские. Через пару дней нас начали обрабатывать. Даже не нас, а наших родственников.

Бывший директор Сидоров (третий из уволившихся за полгода. — Н. Ч.) ездил в семьи и угрожал, говорил, что, если наши близкие на нас не повлияют, он нас уволит. А потом приехал губернатор Денин. Вы знаете, что он предложил? Он предложил разъехаться по домам, пообещав, что нашим семьям будут отпущены продовольственные пайки. Мы отказались, это же оскорбление. И еще упрекнул, что не любим область. И тогда нам устроили настоящую блокаду. Заперли в клубе, забрали матрасы. К нам батюшка Виктор приходил, так его на проходной задержали. Он им сказал, что его даже на зону к заключенным пускают. Тогда пустили. А журналист местной газеты с нами разговаривал через запертую дверь. По ночам какой-то шпик под окнами ходил. Нина тогда ему крикнула: «Мы здесь не затем затевались, чтобы ты засек, как нам на веревке сухари передают. Не дождешься».

Только через пять дней нам принесли копию факса от министра обороны о выплате зарплаты, но мы не поверили и решили ждать, пока не придут деньги. В день нам давали по шесть витаминок. Мы утром пили их с чаем. Анекдоты? Самый смешной это, когда наш Алексей Быков спросонья спросил: «А что у нас сегодня на ужин?» Ему ответили: «Кисель», он тут же опять заснул. Голодать можно, через три дня есть вообще не хочется, только у нас нервы сдавали. Как успокаивались? Нина говорила: «Все девочки, садимся и дышим глубоко. Мы и дышали».

Единственный представитель власти, о котором голодавшие отозвались с уважением, — Людмила Комогорцева, депутат областной думы, лидер регионального отделения «Справедливой России». Комогорцева в дни голодовки созвонилась со всеми крупными профсоюзами области и заручилась их поддержкой, написала депутатский запрос генеральному прокурору Чайке, дала с десяток комментариев в СМИ. По сути, Комогорцева прорвала информационную блокаду, в которую попали люди. И только после встречи с ней бунтовщики согласились прервать голодовку на десятый день и ехать в больницу, когда еще не было на счетах живых денег…

Естественно, Комогорцеву тут же обвинили в предвыборном пиаре. Для областной власти, надо заметить, Людмила Кимовна как бельмо на глазу — известный в области оппозиционер, она постоянно выносит сор из избы и является абсолютным рекордсменом по запросам в прокуратуру на действия властей.

Последний острый разговор был у Комогорцевой с областным военным прокурором Дмитриевым, который вынес постановление о возбуждении дела об административном нарушении Глотовой — «организации несанкционированного публичного мероприятия». Комогорцева пообещала прокурору тысячный митинг сочувствующих профсоюзов, если тот не отзовет дело.

И еще Нине и бухгалтеру профкома, единственным на заводе, не выплатили зарплату. Все на заводе считают, что Глотовой мстят.

Накануне выборов

Город выглядит как трудный подросток. Он недокормлен, плохо одет, но с дешевыми понтами не расстается. От наледи и снега чистят главную площадь города — естественно, Ленина, а в двухстах метрах от нее пройти по обледеневшему асфальту почти невозможно, и уже без насмешки воспринимаешь сообщения МЧС в местных газетах и радио о том, что нельзя ходить вдоль домов, потому что появились «смертельные сосульки».

На центральном рынке продавщица парной говяжьей грудинки, встретив мой заинтересованный взгляд, тут же сбрасывает цену: «Да я вам по отпускной цене продам». Демпинг от безысходности уравнивает цену мяса и огурцов, но рынок пуст — денег у обычных горожан со средней зарплатой 12 тысяч рублей при нынешней инфляции скоро будет хватать лишь на куриные спинки. Повышение стоимости услуг ЖКХ выглядит устрашающе — на 21% выросла оплата электричества, телефона, газа, на 52% — горячей воды. Пенсии большинства — около 4000 рублей в месяц. И, судя по очевидной перспективе, именно держатели пенсионного удостоверения во многих брянских семьях перейдут в категорию основных кормильцев.

Падение в кризисную пропасть идет стремительно — в октябре задолженность по заработной плате была около 50 миллионов рублей, сейчас — больше 150 миллионов. Практически все заводы, в том числе и оборонные — их 26 в области, — в конвульсивных попытках выжить сокращают рабочую неделю. На «Брянском арсенале» она трехдневная, на автомобильном заводе — четырех. Самый крупный в регионе Брянский машиностроительный завод, на котором трудятся 9000 человек, в той же ситуации. Генеральный директор предприятия Анатолий Задорожный о грядущих сокращениях говорит как о неизбежном: «Контракты есть, а платежи по ним практически прекратились. В октябре мы произвели 240 вагонов, в ноябре — уже 124, в декабре только 90, но неоплаченных. В январе планировали выпустить 40… Такая вот динамика».

Самое занятное, что в последний день голодовки на 111-м заводе перед депутатами областной думы с отчетом о результатах своей работы за четыре года выступил губернатор Брянской области Николай Денин и сказал буквально следующее: «Администрации досталось очень непростое социально-экономическое наследство, и за четыре года чудес, конечно, произойти не могло. Но сегодня уже никто не спорит с тем, что Брянщина — это регион, в котором темпы развития экономики намного выше среднероссийских. И если бы не финансовый кризис, который потряс мировую экономику, то Брянская область, как и в 2007 году, вошла бы в число наиболее динамично развивающихся российских территорий».

Как соотносится это заявление с тем фактом, что в последние годы область занимала последние строчки рейтингов по производству валового регионального продукта на душу населения и по доходам в Центральном федеральном округе, губернатор не пояснил.

P.S. На сегодняшний день зарплата профсоюзному лидеру 111-го военного завода так и не выплачена.

На заводе вышел приказ: на ближайшие полгода предприятие переходит в режим неполного рабочего дня (с 9 до 10 часов утра) с почасовой оплатой.

В последний день голодовки брянских рабочих депутат Малашенко выступил в Госдуме с инициативой об учреждении в России нового праздника — Дня брянских партизан и подпольщиков.

БРЯНСК.RU

Источник: Новая газета

---

Два тунеядца напали на пенсионера в подъезде его домаВ Брянской области катастрофически не хватает рабочих рукАвтоинспекторы просят брянцев жаловаться на плохие дорогиНе забудем! Не простим!Главой Стародубского района избран Владимир КовалевНа ярмарках выходного дня брянцы расхватали картофельБрянская красавица и ее жених предстали перед судомБрянские любители роскошных авто заплатят 17 миллионов рублейНа выборах губернатора Брянской области победил БогомазВ Советском районе Брянска запланирован ремонт дворовСражаться за губернаторское кресло продолжат три кандидатаРоскомнадзор начал охоту на мат в СМИДенину предъявлено обвинение в злоупотреблении полномочиями