Открытое письмо Союзу писателей Брянской писательской организации

Сегодня областные печатные СМИ не все берутся публиковать критические статьи, рецензии о вышедших в свет книгах местных авторов (а их издаётся прозой и стихами нынче немало). Правда, иногда появляются исключительно хвалебные заметки. И в Брянске, и области существуют поэты и писатели, но современный читатель их не знает. В библиотеках их книги имеются, но где они стоят, знают только библиотекари. Интересовался у некоторых граждан разного возраста, знают ли они, что существует и работает Брянское отделение Союза писателей России, а если знают, смогли бы они назвать хотя бы одно имя местного светилы, просвещающего тёмный разум, зашоренного дико-рыночной действительностью? Ни один из опрошенных не назвал ни одного. Причём даже удивились, что в наше время есть местные писатели. Все думали, что они живут и работают только в Москве. И чувствовалась ирония и сожаление, что есть такие несчастные, которые никому неизвестны. Но известны они лишь тем, кто имел глупость попробовать себя на сочинительском поприще. Заглянули в телефонный справочник в раздел общественных организаций. Писатели при демократах утратили профессиональный статус, нынче они любители, как любая самодеятельность или клуб по интересам. Вот и я грешу сочинительством, а посему больше года посещал «семинары» прозы при Брянской писательской организации, которые ведёт поэт и прозаик, член Союза СП с 2003 года Л.С. Ашеко.

По такому поводу хотел бы высказать несколько соображений о том, как проводятся эти семинары и почему они не устраивают тех, кто посещал эти занятия и теперь не ходит на них. Начнём с того, что Людмила Станиславовна по своему обыкновению, впрочем, давно заведённой традиции, предлагала темы для написания рассказов, будто все посещавшие её семинары только взяли в руки перо и должны учиться писать по предложенным ею темам. Вроде бы в этом невозможно усмотреть ничего плохого, а только сплошное благо, особенно для тех, кто самостоятельно не в состоянии определиться в выборе тем, идей, а тут вот такая манна небесная сыпется из уст нашего мэтра. Наверное, такой порядок уместен для самых начинающих, но не для людей, которые вполне владеют литературной техникой, самостоятельно воплощают, выношенные замыслы. Как у них это получается – другой разговор. Впрочем, речь тут не об этом, впрочем, и об этом тоже…

Но для начала разберём творчество нашего мэтра – обладательницы нескольких литературных премий, Людмилы Станиславовны Ашеко.

Правда, возникает при этом вопрос: если она лауреат, да ещё неоднократный, разве мы можем касаться её творчества, скажет всякий начинающий? Ведь лауреатское звание как бы даёт право быть вне всякой критики и неприкасаемости и посему не подлежит никакому разбору, а тем более, анализу, то бишь экспертизе, например, на предмет профессионализма. И то, как она ведёт семинары – это также станет предметом нашего обсуждения, так как стороннее мнение, думаю, полезно узнать не только Людмиле Станиславовне. Конечно, всегда удобно предлагать как раз те темы, на которые были уже написаны рассказы, и хотелось бы их прочитать для удовлетворения профессионального честолюбия, и блеснуть умением раскрыть тему, показать идею.

Хотя, надо прямо сказать, её сочинения своей пресловутой «идейностью» ничего не несут, нередко они статичны, так как ей не удаётся создать в развитии неповторимые живые характеры, которые у неё часто выражают авторское «я» и не больше. Идея, лежащая в основе того, что она хочет изобразить в лицах, остаётся только идеей. И она, эта идейность, выдаётся за способ раскрытия характера художественными средствами. В повести «Куколка-баюкалка» её несчастная главная героиня Леночка не улавливается полностью, как художественно воплощённый образ, именно из-за того, что автор в своей героине отразила саму идею вот такой нескладной, невезучей девочки. Но есть ли в жизни такие оступившиеся педиатры, по вине которой погиб ребёнок, а врач взяла и… с ума сошла? В жизни чаще бывает наоборот, таких врачей мягко переводят на другую работу или они открывают свои клиники, но уже в другом качестве. Кстати, такого «педиатра» знаю лично. Допустим, что такой врач – молоденькая, неопытная с уязвимой до помрачнения с тонкой психикой – существует, но ей надо бы изначально находиться под наблюдением психиатра или пребывать в другом заведении, а не учиться на врача…

Разбирать другие ситуации в названной повести нет нужды, так как все они притянуты к идее: и авария с сестрой этой Леночки, и её никакие отношения с парнями выдают в ней заведомо больного человека. И удивительно, что такую убогонькую не разглядели в мединституте? Впрочем, в жизни, особенно когда участвуют деньги, всё бывает, но для повести, чтобы она зазвучала убедительно, не хватает психологической прорисовки героини и её окружения. А если этого добиться, тогда изначальная идея распадётся, и результат будет противоположный, так как чем глубже раскрывается характер, тем открываются такие нюансы, о которых не подозревает и сам автор. Вот это и есть признак настоящего художественного воплощения того, о чём не должен ожидать читатель, ведь интересный сюжет заставит дочитать текст.

А что мы видим у Ашеко? Неужели читатель должен на слово верить, что была такая Леночка, которая своим профессиональным несоответствием загубила пациента, а мы должны ей посочувствовать… Ведь автор совершенно не убеждает всем строем повествования, а надуманно внушает читателю надо бы пожалеть Леночку, что вот, дескать, есть врачи разные: одни совершают врачебную ошибку, и если не установили их вину, они продолжают работать. А вот Леночка, пример великодушия, взяла и сошла с ума от чувства собственной вины. Психологически непрописанных ситуаций, немотивированных и поданных ввиде антуража в повести немало. К примеру, та же авария не понятно для чего дана. Разве что только кому-то надо было присматривать за больной Леночкой? Но у автора цель была другая: сестра героини показана как состоявшаяся, успешная, у неё муж, ребёнок, но в аварии они погибают. Неужели за успешно состоявшуюся жизнь такая расплата? И кажется автор «устроила» аварию с той единственной целью, что надо было проучить очерствевшую родственницу и привести к семейному долгу. Причём дидактика, нравоучение налицо.

То же самое относится и к другим её произведениям. Возьмём рассказ «Обращение», который всем строем повествования не убеждает читателя, что произошло это самое обращение. Вот как начинается рассказ: «Он был атеистом всю жизнь, сколько себя помнил. Не воинствующим, сурово отстаивающим свои взгляды, а тихо и упорно убеждённым, непоколебимым до скучного…» И этакий корявенький стиль! Кстати, у героя нет даже имени, а зовётся Атеистом. Конечно, можно назвать и дубом, если дуб отвечает дубу, то есть идее…

Между прочим, запевные фразы, с которых начинается рассказ, уже настраивает на пессимистический лад. Запев не убеждает, что герой атеист, автору надо верить на слово. А для убедительности он приводит чуть ли не постулаты из теории Дарвина и ни к селу ни к городу упоминается об опытах Павлова, в учения которых герой уверовал со школьной скамьи и зазубрил на всю жизнь. И всё это на полстраницы. Как было сказано, героя зовут Атеист. Автор думал, что, назвав так героя, убедил читателя, что он, Атеист, узнав о внебрачном сыне от него самого, спохватится о том, что натворил в молодости и признает сына за своего и поверит в Бога, и осознает, как он был глуп, что носился со своими многими увлечениями, да и сейчас бабёнок хватает… Но этого показалось мало, и хотя он был убеждённый холостяк, вспомнил свою давнюю «интрижку», от которой у него и появился сын, но о нём он и знать не знал, пока тот сам не объявился… Когда папаша разыскал того, тот на глазах Атеиста погиб в какой-то потасовке. В начале рассказа, не побоюсь повторить, герой представлен атеистом чуть ли не от рождения. Не знаю, кто может определить своё отношение к религии в младенчестве, но герой Ашеко это смог осознать. А чтобы обратить его в веру, потребовалась жестокая вышеприведённая ситуация, с нагнетанием ужасов наших дней: тут и сектанты, тут и скинхеды и т.д. Впрочем, во всём творчестве Ашеко крайние ситуации для проверки героев на прочность – характерны, но они нагнетаются искусственно для создания текстуального аффектационного антуража. И органично не приживаются в тексте, и кажутся эфемерными. Поиграть на чувствах читателя, но и это не удаётся из-за условности всех ужасов …

А что касается веры, то к ней люди приходят по-разному, и даже необязательно провести героя через жизненные потрясения, как это подаётся в рассказе, когда на глазах отца произошла трагедия, если даже сам герой, как одна из причин, привёл к трагедии. Поэтому у Ашеко обращение в веру Атеиста получилось неубедительным: «Зачем, Господи? За что?» – взывал герой, на этой ноте рассказ закончился. Можно подумать, что даже убеждённые атеисты не произносят в критические моменты жизни таких слов. Но это не значит, мол, вот произнесли и стали верующими.

А что читатель? Поверил ли в обращение Атеиста? Я не поверил. Знаю человека, который не верил в Бога, потому что так учили в школе, но после того, как ему снится, что он на машине летит в пропасть, и вдруг его выхватывает из неё за волосы Бог. Утром он был убеждён, что это действительно был Бог и пребывал в таком потрясении, что поверил в существование Высшей силы, перед которой он почувствовал себя букашкой, и поскольку во сне остался жив, он уверовал, что на этом свете он ещё нужен… Между прочим, в жизни с ним произошла авария, но он чудом остался жив…

Так что художественный, а скорее всего, искусственный приём, который Ашеко избрала для воплощения своей идеи, прозвучал неубедительно, отдающий фальшью. Людмила Станиславовна на мою критику возразит, дескать, каждый приходит к вере своим путём, а если такого пути нет, надо провести человека и показать, что он натворил в жизни. И это она называет художественным методом! Но если бы он был единственный, тогда бы литература застыла на месте и не развивалась. Я к тому, что у каждого художника слова своё видение проблем, явлений, исторических событий и решает он их так, как сложился замысел, что ему подсказывает творческое воображение.

У каждого писателя свои темы, и для их воплощения неизбежно возникает идея. Так что я не отрицаю идею. Но смотря как она подаётся. Впрочем, когда раскрывается тема, идея сама обозначается, в любом жанре эту идею ведёт сюжет, который, как известно из теории литературы, движут герои и персонажи. Хотя в процессе творчества автор об этом не думает. Но это уже азбучные истины. О принципах художественности спорит не одно поколение писателей и художников. А в том, о чём ратует любезная Людмила Станиславовна, я усматриваю, как уже выше упоминал, дидактику, и потому натянутая художественность выглядит только желаемой. Я не собираюсь никого переубеждать и не призываю к единомыслию, к чему, кстати, порой упорно навязывает Ашеко. Но всякое художественное произведение оценивается читателем по тем ощущениям, тем мыслям, которые оно пробудило и как оно зацепило. Если читатель закрыл книгу, а назавтра забыл то, о чём читал, значит, она его не задела, и, выходит, писатель не достиг поставленной цели…

Ситуация, описанная в рассказе «Обращение» характерна и для повести «Содом и Гоморра (настоящее название почти непроизносимо, так как читается в обратную сторону). Зачем такая зашифровка – непонятно. Там тоже герой узнаёт о внебрачной дочери от той женщины, которую он по пьяному делу изнасиловал. Она родила, а он уехал и в родной деревне появился аж через… уйму лет. Выходит, забыл родителей, скитался по свету, а когда надо было скрываться неизвестно от кого, впрочем, он занимался «палёной» водкой, но накрыла милиция, он откупился. И всё равно был вынужден скрываться, и занесло его на велосипеде в родную деревню. По пути встретилась женщина, которая оказалась той самой им изнасилованной, от неё и узнал, что у него есть доченька, которая охотно признаёт отца, так как всегда мечтала увидеть его. Главное непонятно, почему он не появлялся в родной деревне, даже когда были живы родители? Ну хотя бы был в отсидке, а в повести об этом ни слова. И получается ситуация не жизненна, так как в жизни часто бывает наоборот, если и забывают родителей, так надо объяснять по какой причине, и почему дети хотят или не хотят знаться со своими отцами. А вот Ашеко об этом помечтала в своей повести и свою мечту-идею навязала читателю и очень хочется, чтобы именно было так, а не иначе. Ведь надо же провести идею, пусть даже она не соответствует жизненной правде, но для Ашеко важно размягчить чёрствого читателя, что не все дети не признают объявившихся отцов. И потому в повести ситуация, когда дочь с благоговейностью принимает отца, надуманна. Да и вряд ли даже молодой мужчина смог бы в сильном опьянении, извините, «трахнуть» девку, которой на всю оставшуюся испортил жизнь, и она из-за этого не вышла замуж. Но она, выходит, счастлива от того, что была изнасилована и счастлива, что в результате этого родила дочь. А то, может быть, никогда не вышла замуж…

И финал повести притянут, когда при виде пожара героиня вдруг умирает от разрыва сердца. Конечно, с людьми в жизни такое может случаться. А в литературном произведении, чтобы убедить читателя, для этого не хватает мотивировки, поэтому внезапная смерть здоровой женщины в повести не убеждает. Причём этих не «убеждений» в повести немало. Особенно в той части, где характеризуется герой, который по жизни негодяй, преступник, но автором он показан очень даже неплохим человеком. А то, что он негодяй –– сказано походя, этаким экивоком, мол, смотри читатель какие бывают добрые преступники. Он был таким-сяким, а вот родная деревня перевоспитала со всеми её сегодняшними передрягами…

Конечно, не всё в повести безнадёжно, но на взгляд подготовленного читателя и кто умеет правильно прочитать замысел автора, повесть кажется сшита белыми нитками. Выдерни их и текст рассыплется. Хотя общее впечатление от лауреатского произведения неплохое, если не обращать внимания на эти досадные промашки. И «художественность» Ашеко подпадает под большой вопрос: что из этой «правды» почерпнёт читатель, который сталкивался с такими преступниками, которые способны влиять на судьбы людей катастрофическим образом? А тут тебе добренький, легко всё сознающий герой, в душе которого не произошло нравственной переоценки того, что натворил в своей жизни. И удивляют мифические две деревни, истории которых описаны в повести в самом начале и почему они так странно называются. И это-то многострадальная русская деревня? И есть ли такие на Брянщине, развратные деревни? Ведь русская деревня испокон считалась становым хребтом страны, её нравственности. А если одна разгульная баба притягивает всех деревенских мужиков, это не значит, что вся деревня такая, как та бабёнка. Но автор обобщает, что, дескать, такая нынешняя деревня, потому что такие люди там живут: воруют, пьют и не хотят работать. Только главная героиня, кажется Галина, самая работящая, страждущая за всех. И своего насильника простила, а её родители почему-то не поинтересовались: кто он, негодяй, тебе исковеркал жизнь? Так и прожила, дочь вырастила, и совершенно довольна собой… И она-то в финале повести умирает, у читателя же возникает недоумение, он не падает в оборок, и слёз не льёт от того, что современная деревня убивает людей. Хотя пожар, видно, устроили архаровцы, как это убедительно показано в повести «Пожар» Валентина Распутина. Его повесть была издана ещё в начале 80-х 20 века. Вон еще откуда берут истоки бед нынешней деревни. И потому повесть Ашеко бледнеет на фоне распутинского «Пожара»…

Так что и те рассказы, которые сочиняет Ашеко по заявленным темам, не трогают, и возникает одно: текстуальные «художественные красивости» не убеждают в правдивости и надоумливают на искусственное их происхождение, неискренность и художественную несостоятельность, созданных текстов в угоды лишь авторскому вкусу и чем-то поразить читателя, чего, однако, в хорошем смысле не происходит…

А теперь о семинарах… Конечно, раскрытие предлагаемой темы на семинаре даже не только для пробующего перо в любом жанре рассказа, удаётся не всем семинаристам. Одни пишут о том, что только их волнует и не могут выполнить «соцзаказ», а другие его исполняют с удовольствием. И они полагают, что это будет интересно читать всем. Хотя настоящий творческий процесс этого диктата не терпит. Получается, кому-то выгодно уводить авторов от животрепещущих проблем, явлений и т.д. Однако многим просто любопытно, что же у них получится или хочется угодить Ашеко, и это вдохновляет на оттачивание своих перьев, а некоторым, как А.С. Остроухову, который издал несколько сборников стихов в стиле ретро, или просто ни о чём, писание рассказов стало в 70-летнем возрасте своего рода школой для начинающего писателя. Как это у него выходило, знают все участники посиделок.

Как уже выше замечено, семинары полезны тем, кто не обладает теоретической грамотой или вышел на пенсию и решил себя попробовать в писательском ремесле. Ведь сегодня не пишет только ленивый, надо же чем-то заняться, даже не имея призвания к сочинительству. А всем ли им известно, что только того можно назвать поэтом, прозаиком или драматургом, кто становится новатором, кто отрывает новые темы, создаёт совершенно новую форму, неожиданные образы, характеры, кто принципиально не в традиции соцреализма или соцарта отражает социальные явления и действительность. А главное, чтобы стихи, рассказы, сказы и т.д. имели своё неповторимое лицо, чтобы они не были как на подбор. К примеру, стихи о князьях древней и средневековой Руси С.Кузькина, В. Сорочкина, Н. Поснова, (сомневающихся отсылаю в библиотеку и пусть откроют их книги стихов и сами в этом убедятся), что они настолько по форме стихосложения похожи друг на друга, что кажется, их написал кто-то из трёх этих стихотворцев. Между прочим, это относится и к прозаикам, в рассказах которых стилистика выправлена под один стандарт и весьма трудно найти индивидуальные стилистические особенности. Ведь по этим критериям не спутаешь ни с кем в прозе ни А.Пушкина с Ю.Лермонтовым, ни Л.Толстого с Достоевским, ни Чехова с Куприным. Из современных ни с кем не спутаешь ни Ф.Абрамова с В. Беловым, ни В. Астафьева с Е. Носовым, ни В. Шукшина с Б. Екимовым, ни Ю. Бондарева с П.Проскуриным и т.д. Это же относится и к поэтам разных эпох…

Что собой представляет брянская проза? Подобие стандартизации и в поэзии, и в прозе. Под любым можно поставить любое имя и твоё творение исчезает как искомое. Оказывается, существуют и «запретные» темы, нельзя включать в альманах рассказы, не отвечающие требованиям Ашеко, то есть любого другого направления, или те, которые задевают институты власти. А теперь несколько слов о том, как происходит обсуждение творений пишущей братии. Людмила Станиславовна обыкновенно предлагает прочитать авторам и обсудить их творения ан заданную тему, а потом уж всем прочим. Но разве могут 8-10 человек прочитать за три часа работы семинара? Рассказа обычно не должен превышать пяти страниц, но это и то много. Более подробно могут высказывать свои суждения кандидат филологических наук член СП России Л.Л.Семинищенкова, член СП Н.П.Рылько, сама член СП Л.С.Ашеко, остальным предоставлено право говорить два-три слова по принципу: понравилось или не понравилось произведение коллеги. Больше ни гу-гу, а если переступил эту шкалу, Людмила Станиславовна одёргивает и говорящий сконфуженный умолкает... А как можно перечить, а то в литературный альманах не включат твои сочинения. Из-за этого включения бояться критиковать и наших мэтров.

Тем не менее справедливости ради надо отметить всемерное усилие Владимира Евгеньевича по созданию для начинающих поэтов и прозаиков благоприятных условий и среды для реализации и самоутверждения их творчества. В стихотворчестве он дока, но чего не скажешь о прозаическом роде. Все права отданы Ашеко, которая и вершит суд. За всю свою подвижническую деятельность он издал не одну книжку молодых, но в основном стихотворцев. Почему стихотворцев, а не поэтов? Очень просто: до настоящих пиитов они не дотягивают, и некоторых таковыми можно назвать лишь с натяжкой. Это же относится и к прозаикам, и к драматургам. Есть и неплохие прозаики - это В.Н.Лесков, ЭП.Киреев, П.П.Кузнецов, Д.Стахорский, некоторыми рассказами отличилась и Н.П.Рылько. Всё, кажется, есть: и авторы, и желание, но для воплощения замыслов по книгоизданию не хватает одного – денег. Но если бы не мелкотемье да серость…

В прошлом году Сорочкин избран секретарём Правления Союза писателей России. Это высокое звание, и обязывает серьёзно подходить, когда речь заходит о приёме в СП новых кандидатов в члены Союза. А что мы видим? За последнее время приняты посредственные прозаики, тем не менее они призваны вершить суд над более одарёнными мастерами пера. Причём в местное писательское сообщество в своё время были приняты несколько человек совершенно не соответствующие тому, чтобы их хотя бы с натяжкой считать поэтами или писателями. А уж величать громко драматургами подавно. И в то же время так называемые не профессиональные писатели не принимаются в СП по то же причине, что их проза не укладывается в установленное советской идеологией прокрустово ложе ещё с 1934 года, когда ВКП (б) организовал СП СССР, призванный воспитывать нового человека.

Брянская писательская организация за своё 45-летнее существование вырастила не одного мало-мальски талантливого поэта, прозаика, публициста местного масштаба, но кто по-настоящему так и не поднялся до всероссийского уровня. О драматургии разговор особый, так как пьесы брянских драматургов (Л.С.Ашеко, Л.Л. Семенищенковой, кого там ещё?) не берётся ставить ни один местный театр. И причём тут коммерциализация театра, о которой говорит Людмила Станиславовна. Хотя её резонное замечание тут налицо. Впрочем, по своему драматургическому уровню они годятся разве что для самодеятельной сцены. И это несмотря на то, что многие из членов СП РФ публиковались по разным причинам (а в основном по протеже) в центральных литературных изданиях. Поэты и прозаики, которые воспитывались на теории социалистического реализма, ничего не могут создать выдающегося и заметного не только на всероссийском уровне, но даже на местном. Да и требования тогда были высокие, чем нынче, тем не менее Ашеко полагает обратное. Но её уж точно не приняли бы в СП в доперестроечный период.

Союз Брянских литераторов, которым руководит С.С.Сеньков принимает в себя всех желающих, но Станислав Сергеевич при вступлении в его «писательскую организацию» говорит, дескать, если пришли, то к Сорочкину – ни ногой. В свой чёред Владимир Евгеньевич отвечает примерно так же. Впрочем, деление на «своих» и «чужих» началось не сегодня, а ещё в рапповские времена. Групповщина, если нет «демократического» руководства, разъедает как ржавчина любой коллектив, а творческий подвергается, говоря фигурально, медленной коррозии и со временем превращается в узко личностное творческое объединение..

При всём при том руководство местной писательской организации за годы своего существования создало систему «отказов» в способностях к литературному творчеству с надуманных позиций только по той банальной причине, что непризнанный писатель по своей творческой манере мыслит совершенно не так, как принято у них мыслить. И никак не «укладывается» в признанные рамки, которые соответствовали бы имеющемуся творческому потенциалу. Но если бы они действительно были высокие, а то даже ниже среднего. А у непризнанного, как следует заметить, не просматривается пресловутая шкала художественности, на которую всегда указывает бездоказательно, с предвзятостью Людмила Станиславовна. Хотя то, что касается других авторов, на самом деле не соответствует действительности, что подтверждает их востребованность в библиотеках.

Критерий оценок мастерства писателей сводится к той же схеме: если ты «наш», будешь обласкан, если не владеешь тем творческим методом, который является единственно верным, тебе тут не место. Удивляет и то, что не посещающие писательские посиделки члены СП не имеют права писать рекомендации о приёме в творческий Союз. Речь идёт о таких, как А.Н.Савин, В.Д. Динабурский. Но этого они даже не знают… Вот и выходит, что рекомендации может писать только близкое окружение кресла секретаря СП России при брянской писательской организацией. Он, секретарь, келейно с ними определяет, кого надо принять, а кто чужд по мировоззрению данному СП. Им просто советуют уходить в другой.

За последние годы на семинары прозы, которые ведёт Л.С.Ашеко, иногда приходило от 10 до 15 человек. В последнее время до шести-восьми семинаристов, то есть своих. Сорочкина, ведущего семинар поэзии, говорят, посещает иной раз до 30 молодых и начинающих. Такая разница говорит о его щадящем отношении к семинаристам, тогда как Ашеко прямо заявляет, что такой род литературы как фэнтези, на семинаре не рассматривается, так как для его оценки нет специалистов. А что говорить о концептуализме, неореализме, новом реализме, гиперреализме и т.д. А есть ли они, настоящие, даже по традиционной прозе, не говоря о тех, кто пишет принципиально не похоже на образцы прозы тех, кто посещал, а теперь посещает семинар Ашеко? Её жёсткий подход к молодым оттолкнул их от Брянского отделения СП, где им мнилось, они найдут внимание и поддержку. Многие начинающие, причём действительно одарённые, теперь предпочитают «вариться» в собственном соку, то есть они собираются у кого-нибудь дома, и за свой счёт пытаются издать первые книжки.

Почему же новую литературу местный СП не воспринимает? И такие произведения оцениваются, прежде всего, по идейной (читай партийной принадлежности).

Руководство СП во главе с поэтом В.Е. Сорочкиным за последние годы смогло выпустить несколько литературных альманахов, опубликовав стихи, рассказы как известных, так и молодых и начинающих авторов. Выпустило также юбилейные антологии местных поэтов и прозаиков вполне приемлемого качества. Но работа писательской организации строилась по старому принципу: если вы творите в рамках признанного литературного направления, то есть социалистического реализма, ты наш. Если выходишь за рамки означенного, ты не наш. Людмила Станиславовна таким не «нашим» предлагала выбрать другой Союз писателей. В Брянске же действует только одно отделение Союза писателей России, о котором сейчас ведётся речь. А чтобы всем было удобно представлять своё творчество, необходимо расформировать СП или реформировать. Но известно, старое не сделаешь новым, его надо ломать и строить заново…

Владимир Владыкин

БРЯНСК.RU

---

Два тунеядца напали на пенсионера в подъезде его домаВ Брянской области катастрофически не хватает рабочих рукАвтоинспекторы просят брянцев жаловаться на плохие дорогиНе забудем! Не простим!Главой Стародубского района избран Владимир КовалевНа ярмарках выходного дня брянцы расхватали картофельБрянская красавица и ее жених предстали перед судомБрянские любители роскошных авто заплатят 17 миллионов рублейНа выборах губернатора Брянской области победил БогомазВ Советском районе Брянска запланирован ремонт дворовСражаться за губернаторское кресло продолжат три кандидатаРоскомнадзор начал охоту на мат в СМИДенину предъявлено обвинение в злоупотреблении полномочиями