Валерия Байкеева: Интеллигенция – это миф

Жизнь Валерии Байкеевой витиевата и заманчива, привлекательна и соблазнительна. В 1977 году она окончила Ростовский педагогический институт, факультет иностранных языков, отделение английского и немецкого языков. Позднее училась на режиссерских курсах при театре имени Ленсовета в Петербурге и прослушала спецкурс в Московском международном институте.

Карьеру в рекламном бизнесе начинала как участник российско-американской программы «Бизнес для России» в рекламном агентстве «Пэккетт-Групп» в городе Роанок, штат Западная Виргиния. С начала 90-х занималась политическим консалтингом. В 1997 году основала PR-агентство «Пять плюс». А два с лишним года назад Валерия оставила политику и сосредоточилась на кинодраматургии.

В 2005 году в Доме кино состоялась премьера фильма «Виртуальный роман», снятого по ее сценарию. Сегодня Валерия Байкеева пишет повесть «Браки совершаются на…», регулярно публикует экспертные статьи по вопросам PR, стихи, прозу. В производстве находится два фильма по ее сценариям.

Почему успешный специалист, входивший в число лучших политических технологов и консультантов Юга России, оставил это выгодное ремесло? Именно с этого вопроса начался разговор корреспондента газеты ВЗГЛЯД с Валерией Байкеевой:

– Валерия Рифатовна, почему вы ушли из политического консалтинга? – В одно прекрасно утро я поняла, что политконсалтинга нет. Остап Ибрагимович Бендер как-то сказал, что пора переквалифицироваться в управдомы. Так и я поняла, что профессия политконсалтинга так и не родилась. Она мертворожденная.

– Чего же не хватило этой профессии для того, чтобы по-настоящему состояться? – Не хватило главной составляющей. Не хватило того, что не переводится на русский язык – PR. Адекватного перевода этого понятия на русский язык не было и нет. Если коротко, то PR – это диалог. А агитация и пропаганда – это монолог, и обратной связи здесь не нужно.

Основная составляющая политконсалтинга – это работа с диалогами. Кстати, обучают PR правильно – учат правильным представлениям, с надеждой на то, что когда-нибудь всё заработает, засветит и запляшет. Но я оптимист и полагаю, что при моей жизни этого не произойдет.

После разочарования в профессии я оставалась в политконсалтинге еще несколько лет. Как та жена: ее муж бьет, а она терпит и не уходит. Тогда были еще дамские надежды: «А вдруг…» Но, к сожалению, а скорее всего, к счастью, этого не произошло.

– Чем занимались? – Занимались мы очень многим. Пришли из «Яблока». Это был 1995 год – времена эйфории. Я вернулась из Соединенных Штатов, где изучала PR.

PR – это очень мощная система. Любая система ставит мозги на место. Для писателя или драматурга системное мышление – это база, на которой потом можно развивать творчество. Как говорится, дар – это условие необходимое, но не достаточное. Иметь дар надо во всем – в кулинарии, в шитье, в уборке квартиры, надо делать это всё на драйве. Но если мозги поставлены неправильно, то всё будет делаться не по системе, а наоборот.

Пришла в политику удивительным образом – в прямом смысле зашла, идя по улице. Встретила свою знакомую, и она меня пригласила. Мы открыли собственное агентство. Занимались бизнес-консультированием, политическим консультированием, создавали бренды.

Но в действительности всё это не было политконсалтингом. Мы всё равно жили в поле агитпропа. И как бы мы ни хотели, как бы нас ни учили, как бы нам не говорили, показывая мировые примеры PR, в нашей стране для этого чахлого детеныша нет почвы.

– Почему нет? – Образ жизни, специфика языка. Русский язык – очень сложный. Это на английском очень хорошо сказать: «Bad guy, good guy» («плохой парень, хороший парень. – Ред.), да и ругательства их можно пересчитать по пальцам одной руки. А вот русские вариации можно не перечислять.

Наш язык – многопланов. Интеллект людей русского происхождения по-особому «заточен». Русский интеллект очень критичен. А PR – это всё же пафос, это некая миссия, красивая обертка, которая создается при взаимном интересе.

У нас же наивно полагают, что люди сами по себе потянутся покупать журнал со статьей о неизвестном им человеке. Да он им не приснился 300 лет! Не создали перед этим прецедент, чтобы люди заинтересовались, а кто он такой. Сначала создается прецедентная база: нужно вызвать интерес, нужно выстроить очередь к этому объекту. После этого – работой. А у нас на этого всегда нет денег и желания. В итоге я устала объяснять своим клиентам, что такое PR. И решила уйти в творчество.

Кстати, есть один важный момент – очень многие не хотели говорить о том, что политконсалтинга нет. Году так в 1998 это считалось дурным тоном, потому как была видимость работы: вроде как всё на подъеме…

– Но вы всё же ушли. Взыграла душа русского интеллигента?– Давайте включать свет и разбираться. Русская интеллигенция – это история, отчасти мифологизированная. Так же как русская душа и «особая роль» России.

Есть ряд понятий, которые для меня не совсем ясны, но любопытны. В этот список попадают «русская интеллигенция», «правозащитник» и «светские львы (львицы)». Для меня все эти сочетания звучат как «морская свинка» – которые не имеют отношения ни к морю, ни к свиньям.

Intelligent – это интеллект и образование. У этого слова есть, как и у PR, двоякое толкование. В русском языке есть прекрасное словосочетание. В 30-е годы, когда хотели обозвать человека, его называли рефлексирующим интеллигентом. Это было очень сильным оскорблением, после которого, в принципе, попадали в лагеря.

Tак вот: по-английски to reflect тоже имеет два значения: «размышлять» и «отражать». То есть интеллигент – это по определению существо думающее, готовое отражать процессы, которое оно воспринимает. Но вследствие этого это существо может втянуться в отражение любого процесса.

Однако, если в нем отсутствует такая составляющая, как профессия, то это городской сумасшедший. Отражать и размышлять надо всё время, но если нет своего дела, которое ты любишь, то отражать тебе нечего. И тогда появляются «правозащитники». Нет, я ничего не хочу сказать о них плохого – наверное, это замечательные люди. Но я не понимаю, чем они занимаются…

– Выходит, вы ставите под сомнение само существование русской интеллигенции? – Была ли на самом деле русская интеллигенция вообще? Большой вопрос. По-моему, это просто миф. Россия же вообще страна мифов: «Россия – родина слонов». Чаще всего под это слово подстраиваются те самые городские сумасшедшие. Я думаю, что это их беда, их путь, и они мне не интересны.

Но есть люди, относящиеся к «культурному слою». Вот они мне интересны больше.

– Кто эти люди? – Культурная прослойка всегда несла ответственность за передачу знаний, за развитие человека как ресурсной машины. Несли это люди от религии, от искусства, от культуры.

Этих людей видно. Но дело в том, что путь культуры всегда сложен. Практически каждое новое поколение людей было озабочено тем, как вырастить новое поколение людей, для которых дух станет сильнее плоти. А потом в итоге снизойдет дух гармонии...

Есть ненавистная мне поговорка: «Терпение и труд всё перетрут». А я не хочу, чтобы меня перетерло.


– То есть создать искусственным путем культуру невозможно? – Создать в лабораторных условиях можно только монстра. В одном из моих любимых произведений «Понедельник начинается в субботу» профессор Выбегалло очень активно выращивал вот таких гомункулов. И это едва не кончилось космическим катаклизмом.

Культуру надо выращивать. А на это нужно много времени. Вообще, это государственная задача – обеспечивать рост духа, желание осознанного альтруизма. Надо воспитывать в человеке понимание того, что есть грусть, злость, социальность, общественность. Это уже заложено в человеке, но его нужно вычленить и распознать.

В этом смысле мне, как педагогу с дипломом, близка сократовская система обучения. Общение помогало и учителю, и ученику. Ученику помогало познать себя, а учителю – дополнить, смикшировать, усилить эти задатки. Система Сократа – система выяснения. Сначала нужно вынуть, а потом впустить то, что нужно.

– Вы говорите о государственной задаче. То есть, государство должно создавать интеллигенцию?– Да нет же! На самом деле, никакой интеллигенции как специальной социальной группы нет и не может быть. Должны быть люди, имеющие профессию и делающие свое дело. А когда человек творческой профессии начинает влезать в политические расклады – это плохо и для творчества, и для политики.

Собственно, поэтому я и «поменяла участь»: ушла из политтехнологи в литературу, а потом в драматургию. Не хочется быть городским сумасшедшим. Хочется оставить после себя нечто ценное. Ну а у кого это не получается… Что ж, пусть будет правозащитником.

БРЯНСК.RU

Источник: Взгляд

---

Два тунеядца напали на пенсионера в подъезде его домаВ Брянской области катастрофически не хватает рабочих рукАвтоинспекторы просят брянцев жаловаться на плохие дорогиНе забудем! Не простим!Главой Стародубского района избран Владимир КовалевНа ярмарках выходного дня брянцы расхватали картофельБрянская красавица и ее жених предстали перед судомБрянские любители роскошных авто заплатят 17 миллионов рублейНа выборах губернатора Брянской области победил БогомазВ Советском районе Брянска запланирован ремонт дворовСражаться за губернаторское кресло продолжат три кандидатаРоскомнадзор начал охоту на мат в СМИДенину предъявлено обвинение в злоупотреблении полномочиями