Пианистка Елена Фанайлова

– Нация, – пишет Фанайлова, – распадается. И тут Фанайловой можно верить, можно не верить, можно отмахнуться, можно увидеть, как легко укладывать все эти газетные штампы в строчки верлибров, но факт остается фактом. Так пишут сейчас в России только Фанайлова и Медведев. (Я имею в виду, разумеется, Кирилла Медведева, все прочее сейчас не так уж и важно.)

– Нация, – продолжает писать Фанайлова (ради красного словца иногда переходя на общепоэтический литераторский говорок начала 21 века, такой вот «блямс-блямс» по привычным клавишам, на периферийном пианино, с серьезным лицом, но чаще – на абсолютно точный пронзительный звук, когда перестает верить, как большинство литераторов, что стихи – это черно-белые косточки, потому что не бывает ничего на самом деле двухцветного: ибо всё – пе-ре-ли-вает-ся), – нация за меня пьёт пиво Балтика, курит сигареты Винстон, сидит на нефтяной трубе, болтая ногами, не читая запретов на бензоколонках, ест в Ростиксе и Макдоналдсе, ездит в Египет и Турцию, ходит в офисы, получает пособия, трудится на огородах, ворует бюджетные деньги, ездит на новых машинах, купленных в кредит, собранных в Узбекистане, и на старых машинах, угнанных из Германии и Японии, торгует польским и китайским барахлом, сидит на вокзалах и в тюрьмах, учит и лечит, снимает и прокатывает, говорит и показывает глупости, быстро пробегая мимо тещиного дома, убивает и судит, надзирает и наказывает, плодится и размножается, хоронит, хоронит, хоронит, немного рожает. Проклинает и одобряет, как в старые времена, не сажает дерево, не строит дом, не воспитывает сына.

А если ей кажется, что она это делает, Так это ей только кажется, Передерживается, как радужка, Распадается

Это не мой комментарий. Это верлибр Лены Фанайловой, уложенный в прозу.
В этом нет ни упрека, ни комплимента – так, в сущности, можно уложить любой стих. (У Гандлевского, например, так был записан традиционный силлабо-тонический текст в одной из книг, непонятно, правда, для каких-таких игровых целей, ему вообще-то не свойственных).
Я сделал это просто для экономии места. В конце концов, если пишутся стихи, где важны только бешенство и отвага, за строфику нечего особо держаться. Это уже, в сущности, и не стихи. (Но любые живые стихи – вообще уже не вполне стихи: это их странное свойство, мало кто это по-настоящему понимает).
Не хрестоматия.

За это я и люблю Елену Фанайлову. За избыточное многоголовье. За родимые пятна премии Андрея Белого. За это принципиальное «для своих». За партийность и логоцентричность. За то, что не посмела встать против всех. За все, что мне скучно и мертво. (Потому что любовь она и в скуке любовь).

Но зато .... За ледяное бешенство. За то, что однажды все-таки встала в оппозицию к большинству. За то, что теперь – вернуться обратно – нельзя. За нынешнюю неуместность. И одиночество. За существующее вокруг ее имени литераторское раздраженье.

Но – как ни смешно – больше всего за то, что слово «смерть» она в стихах пишет через черточку («см-ть»), а известное слово из трех букв без отточия. Потому что так правильней. Ибо см-ть неприличней.
И уж точно – нелитературней.
Запретней.

Особенно когда она не твоя, а чужая.

Ибо она (а ты похоронен на нашем кладбище, рядом с твоей бабкой Авдотьей Петровной, там теперь много жёлтых, синих и красных цветов, ты же даже не знаешь об этом, мой бедный мальчик) просто невозможна – к произнесенью.

* * *

См-ть приходила ко мне и стояла близко – говорит мой братОна шутила как Персефона с яблоками, лгала, была шутихаТо ли ждала, чтобы я разозлилсяЯ испугался, подумал: спокойно, товарищ, спокойно, у нас ещё всё под контролем. Мой человек назавтра разбился. В церкви стояли рядом два гробаОн и шофёр
Плакали матери жёны и детиДва лба подошли и шутили грубо как она в моём снеНо я не сделал им обрезанья

________

Старый Кузмин несгибаемый в холод совецкийбудет чирикать как ласточка в холод собачийвозле причала чертить чертежикто нам расскажет, что мир возвращается в славечто воскресают покойники в смену с живымисловно рубахами братья – телами навыростсловно крестами товарищиза перегон обгоняякак на плотах и болидах команду меняя– старый Гомер несгибаемый, мёртвый Боян, сумасшедший слепой Мандельштам? кто нам расскажет, что мир расцветает как веткавишни, черешни, черёмухи, яблони, сливычто поднимаются мёртвые, будучи живы, как ангелы славы? – раненый Боратынский, горячий Державин, сухой Ломоносови Пушкин, Пушкин, конечно.

БРЯНСК.RU

Источник: Взгляд

---

Два тунеядца напали на пенсионера в подъезде его домаВ Брянской области катастрофически не хватает рабочих рукАвтоинспекторы просят брянцев жаловаться на плохие дорогиНе забудем! Не простим!Главой Стародубского района избран Владимир КовалевНа ярмарках выходного дня брянцы расхватали картофельБрянская красавица и ее жених предстали перед судомБрянские любители роскошных авто заплатят 17 миллионов рублейНа выборах губернатора Брянской области победил БогомазВ Советском районе Брянска запланирован ремонт дворовСражаться за губернаторское кресло продолжат три кандидатаРоскомнадзор начал охоту на мат в СМИДенину предъявлено обвинение в злоупотреблении полномочиями