На лицо ужасные, добрые внутри

Украинец Андрий Жолдак, ветеран театрального эпатажа, все прочнее обосновывается в Москве. После трех работ в Театре Наций он перебазировался в «Школу современной пьесы», где сейчас выпускает спектакль под названием «Москва. Психо». В основе – миф о Медее-ревнивице и легендарный фильм Альфреда Хичкока о раздвоении личности.

Этого режиссера с резкой, непривычной для слуха фамилией, принято обвинять во всех смертных грехах. Он неожиданно оказался наиболее привлекательной для ругани фигурой. Тогда как иных ругают с острасткой и оглядкой, Жолдака – смачно и яростно. Монстр, ниспровергатель, глумитель и так далее.

Нет, никто не говорит, что Андрий (именно так он предпочитает себя именовать) Жолдак – гений. Ни в коем случае. Но и нападки на него, обвинения в наглости по отношению к классике выглядят забавно.
Режиссерская манера Жолдака напоминает поведение капризного избалованного ребенка. Ему давно пора взрослеть, а он по-прежнему надувает губы и ломает игрушечные машинки.
Только вместо машинок – артисты. Они для него словно куколки. Пупсы с вертящимися конечностями. Их так увлекательно одевать-раздевать, брить наголо и украшать париками, изобретать увечья, чем-нибудь поливать и раскрашивать.
Рядом еще можно всяких штучек насыпать и наставить: стеклышки, тряпочки. Красота. А если еще и сюжет увлекательный выбрать – совсем здорово.

От трагедии к баловству

Вопреки некоторым мнениям, Жолдак – человек образованный и насмотренный. Учился у Анатолия Васильева и Кшиштофа Занусси. Имеет множество наград. Ставит и гастролирует по всему миру.
Когда Жолдак не ужился в Харькове, где руководил Академическим театром им. Тараса Шевченко, отправился в Германию. Он свободный человек. И счастливый.
Как он сочиняет свои спектакли – знает только он сам. Вытворяет с артистами черт знает что – а они его обожают. И зрителей задевает за живое: одни радуются, другие злятся.
Наваливает в кучу всего и побольше. Соответствуют его фокусы пьесе или нет, он не слишком интересуется. В итоге придумок в одном спектакле хватает на десяток. Хотя и на спектакли-то происходящее у него на сцене не похоже.
Сон или бред, галлюцинации или ожившие картинки, репетиции или сцены из жизни. Есть моменты, которые Жолдак делать просто не умеет. Но есть и то, что не умеет никто, кроме него.

Женская любовь

Примечательно, что Жолдак, при всей провокационности его режиссерской манеры, почти не ставит современные тексты. Предпочитает классику: Чехова, Тургенева, Шекспира.
В его «Гамлете» небольшие кусочки текста шли под фонограмму, а принц Датский был стриптизером. В чеховской «Чайке» артисты ездили на скейтах животом вниз, ломились в закрытые двери, играли часть спектакля с закрытыми глазами, часть – с завязанными ртами.
Обычно все это еще и длится ужасающе долго: три часа, четыре, а то и почти пять. И, кажется, могло бы быть еще длиннее. Ну не умещается буйная фантазия во временные рамки. Как и ни в какие другие.
Поставив семь лет назад «Чайку», Жолдак в Москве не появлялся. Хотя шли разговоры о его постановках то в Вахтанговском театре – еще при Михаиле Ульянове, то в «Современнике», где ради него Галина Волчек собиралась выйти на сцену, то еще где-нибудь.
Но – как-то все не складывалось. Зато – сложилось в Театре Наций, где играли «Чайку». И Жолдак принялся за новое для себя направление: адаптацию страстных мифов о «женщинах в любви».
Первой воплощенной дивой стала царица Федра, второй – куртизанка Кармен. Обеих сыграла Мария Миронова. И даже недоброжелатели сказали, что это ее лучшие роли.
В «Федре» смешиваются современный город, психиатрическая лечебница и завораживающая любовная история между одинокой красавицей и юным мальчиком. Тут режут живую рыбу и пытают током крыс. Плещут водой и бьют по железу.
Страшный, шумный неистовый мир пытается уничтожить хрупкую любовь, запретную тем более, что она так бесстыдна и притягательна. И – побеждает. Лирическим материям тут не место.
Заоконный мегаполис – основное место действия и в «Кармен». Главная героиня черпает в нем энергию и свободу. Несется на машине, высунувшись из люка на крыше. Бежит, бежит, соблазняет, шутит, грубит. Живет. До момента встречи с Ним. Единственным. И ей очень захочется любить. Но не получится. Нет нужного органа.
«Кармен» строже «Федры». Обреченнее. Расплывчатость искупается настроением. Куда важнее оказывается не слушать, что говорит персонаж, и не смотреть, куда он идет, а поймать его взгляд. Такие минуты дорогого стоят.

Взгляд с экрана

Новый спектакль Жолдака «Москва. Психо» напоминает его предыдущие московские работы: «Федру», и еще больше «Кармен». В первую очередь, стилистически.
Хотя если говорить о стиле, то в данном случае имеется в виду набор предметов. Экран и видеокамеры. Обеденный стол и окно, ведущее в никуда. Электрогитара и высокие каблуки.
Всего так много, что не успеваешь сообразить, что для чего предназначено. Впрочем, режиссер деланием выводов не увлекается. Он просто бросает все в кастрюлю и смотрит, что получится.
И, что интересно – порой получается. Из случайных соединений. Живой взгляд вдруг монтируется с кинокадром. Гитарный риф – с танцевальным па. И среди гудящего-галдящего безумия возникает остановка. Вспышка. И прежде чем кануть обратно в водоворот, эта картинка наглухо западает в память.
«Москва. Психо» продолжение серии женских мифов. Тут – очередь Медеи. Ревнивой колдуньи, узнавшей, что ее муж уходит к другой, и натворившей бед. И, несмотря на нагромождение шума, топота, плясок и микрофонного скворчания, мелькающих рук-ног, внимание приковывается исключительно к героине.
В спектакле два состава. Но в роли Медеи нужно смотреть Елену Кореневу. Поработав с Жолдаком в «Кармен», актриса пленилась им. И, как выяснилось, не зря. Он заставляет ее делать немыслимые вещи – и она выглядит не просто бесстрашно, но естественно.

В «Москве» Коренева в черных чулках и черном парике-каре танцует стриптиз, пишет истерические «планы мести Язону», красит губы кроваво-красной помадой, много плачет и много молчит. Обезумевшая и жалкая. Сильная и могущественная. Настоящая женщина, которой пренебрег посредственный, но любимый мужчина.
И когда на экране сходятся два лица, два взгляда – Медеи, усталый и жесткий, и молоденькой Креузы (Татьяна Циренина), нимфетки с косичками и стразиком на лбу, становится жутко от этой заочной дуэли. Жолдак не объясняет зрителю ту или иную сцену. Но всегда заставляет ее ощутить. Всем телом.

Находиться в режиссерском пространстве Жолдака неуютно. Там громкие звуки, острые углы, изломанные несчастные герои. Ему никого не жалко: он понимает природу боли, но человеческая чувствительность для него сродни научному эксперименту – сколько еще можно выдержать.
А поскольку боль непременно вызывает любопытство, зал на спектаклях Жолдака всегда полон. Только вот он-то сам устраняется из болевого поля, а зрителя в него вбрасывает. А пока это почувствуешь, уже поздно – он победил.

БРЯНСК.RU

Источник: Взгляд

---

Два тунеядца напали на пенсионера в подъезде его домаВ Брянской области катастрофически не хватает рабочих рукАвтоинспекторы просят брянцев жаловаться на плохие дорогиНе забудем! Не простим!Главой Стародубского района избран Владимир КовалевНа ярмарках выходного дня брянцы расхватали картофельБрянская красавица и ее жених предстали перед судомБрянские любители роскошных авто заплатят 17 миллионов рублейНа выборах губернатора Брянской области победил БогомазВ Советском районе Брянска запланирован ремонт дворовСражаться за губернаторское кресло продолжат три кандидатаРоскомнадзор начал охоту на мат в СМИДенину предъявлено обвинение в злоупотреблении полномочиями