Московский сюрреализм

В Москве хватает памятников и очень немного скульптур. А ведь между этими двумя понятиями есть разница. Памятник – для того, чтобы зафиксировать в памяти историческую личность иди дату. Скульптура может воплощать некоего безымянного человека или вообще быть абстрактной. Памятники – больше документально-прозаические творения, а скульптуры – экспрессивно-поэтические. Сюрреалистические скульптуры Александра Бурганова – это метафоры в камне. Именно такие произведения создают магическую атмосферу московского музея «Дом Бурганова».

Я чрезвычайно уважаю профессию скульптора – эти люди превращают в художественные образы тяжелую материю – камень, металл. Меня бесят типы, пристающие с вопросами: «А вы быстро пишете?» Обычно я отвечаю: «Почему у скульптора никто не допытывается, быстро ли он работает (высекает, отливает)? А что? Бац, бац резцом – и готово». Даже дураки понимают, что бацем в скульптурном деле не обойдешься.

Два подхода

Чтобы оживить слово, в него тоже немало нужно влить энергии. Но, поскольку у скульпторов самый тяжелый и неподатливый материал, они напрямую бросают вызов времени – главному испытателю на прочность произведений искусства. Поэтому изначально предполагается, что и результат их творчества если не навсегда, то надолго. От древних цивилизаций сохранились в первую очередь шедевры скульптуры и архитектуры.

Поэтическая Греция ассоциируется с Венерой Милосской, а имперский Рим с бюстами военачальников. Получается, с древности существует это условное разделение – на памятники и скульптуры. Хотя монументы предполагают некую поэтичность, а скульптуры известную долю документальности, первые в Москве ассоциируется с именем Зураба Церетели, а вторые – Александра Бурганова.

Церетели частенько обвиняют в помпезности, но он и задачу выполняет соответствующую – представляет «парадный фасад» России 1990–2000-х. Монументы Церетели отражают некие притязания российского государства (и других стран, заказчиков хватает). Поэтому среди его работ много памятников как непосредственно властителям (царям, президентам, генералам), так и «властителям дум» (деятелям культуры и церкви).

Бурганов долгое время был в тени коллеги, поскольку его творения больше отражают внутренний мир, а не внешний. Масштабная выставка 2005 года в Центральном Манеже заново открыла Бурганова для общественности. Тогда же он передал в дар городу множество своих работ. Но Бурганов-скульптор «захватывал» не набережную Москвы-реки, где высится на пирамиде кораблей церетелиевский Петр I, а более камерные, романтические места вроде Старого Арбата («Принцесса Турандот», «Пушкин с Натали»). Да и сам «Дом Бурганова» – неподалеку. В этом королевстве сюрреализма уже четко видна разница в подходах двух мастеров. Хотя и один и второй создали свою школу, их дело продолжают собственные дети (недавно в Академии художеств завершилась крупная выставка Игоря Бурганова, а произведения Игоря и Марии Бургановых – в постоянной экспозиции «Дома»), у каждого имеются именные галереи.

Быть услышанным
Бурганов создал свой уникальный жанр скульптуры-жеста (фото: Константин Рылёв)

Что касается пространства «Дома», то оно преображено так, чтобы ассоциативно воздействовать на подсознание зрителя. Вход музея традиционен: там четыре бюста выдающихся представителей русской культуры (важных для Бурганова): Тарковский, Бунин, Бродский, Нуриев.

Во дворе музея расположены сложные сюрреалистические композиции. Определяющими для Бурганова-скульптора являются несколько образов-символов: рука (творческая сила), клетка (плен), птица (мысль, свобода), конь (стихия), ткань (граница реальностей), крыло (вдохновение), трон (власть). Весь этот набор присутствует и у сюрреалистов, в первую очередь у Рене Магритта, представляющего поэтическую ветвь сюрреализма.

Бурганов пытался «сюрреалистичничать» даже в такой чисто «пролетарской» работе, как «Героический пейзаж» (1968), где у передовика производства чуть ли не из головы «растут» заводские трубы. Рамки соцреализма художник расширял метафорически, увеличивая область допустимого. Западные сюрреалисты переводили из «тайного» в «явное» личные комплексы, эзотерику, скрытые страсти. На советской территории проблема «тайное – явное» была смещена в сторону социала из-за цензурных соображений. Тем более в области скульптуры, проходившей по разряду «монументальной пропаганды».

Одна из центральных работ музея – «Азбука глухонемых». Когда человек хочет, но не может докричаться, он пользуется «азбукой глухонемых»: открытия сюрреализма Бурганов перевел на язык жестов. Художник, к примеру, совместил на рисунке («Портрет с медальоном», 1980) голову с ладонью: изо лба персонажа большой палец торчит, словно рог. То ли это голосующий человек, то ли рука протянута за помощью, но больше всего действует контраст невозмутимого выражения лица и «кричащего» жеста.

Скульптура-жест

Постепенно Бурганов вычленяет жесты и делает их самостоятельными величинами: две раскинутые руки (распростертые объятия, молитвенное обращение к Небесам, радушие) – «Приветствие». «Думающий человек» – две скрещенных руки. Совместив социалистическую тотальность и сюрреалистическую поэтику, Бурганов получил «скульптуру-жест».

Сделав несколько элементарных скульптур-жестов, Бурганов стал конструировать из них более сложные композиции, такие как, например, «Де Сад». Ее образуют руки «Думающего человека» и бюст маркиза де Сада, заключенный в клетку. С одной стороны, клетка олицетворяет проведенное беспутным маркизом энное количество лет в тюрьме, с другой – клетку для ума, который доминировал в эпоху Просвещения. Рациональность, приветствующая науку и чувственность, отвергала в свою очередь сочувствие и мораль. И оказывалась в клетке эгоизма.

Прививка соцреализмом ощущается в прямолинейности некоторых бургановских произведений. «Пророк» состоит из завязанных узлом, вытянутых рук-ног. Его «указующие персты» демонстрируют «нужное» направление. Своя голова, дескать, пророку не требуется, поскольку он является проводником высшей воли. Но, убрав голову, Бурганов лишает пророка свободы выбора (пример – размышления Христа в Гефсиманском саду). Бургановский пророк жестко связан с чужой волей. А значит, это уже вариант фанатичного, слепого подчинения силе: идеологической либо демонической, но вряд ли божественной. Это скорее «идеолог» либо «инквизитор». Хотя, конечно, это типичная бургановская скульптура-жест, и в этом качестве она естественна. Но, чтобы выражать «пророка» в библейском понимании этого слова, достаточно было обозначить голову проволочным нимбом (примерно тот же ход мастера, что и в «Де Саде»). Но это так, рассуждения на тему.

Из-за особого пути русского метафизического искусства в условиях несвободы можно проследить закономерность трансформации художественных образов: от Малевича – к Бурганову. В силу доминирования государства Малевич стер черты с крестьянских лиц – головы стали вроде болванок. Впоследствии по стране размножились безликие штампованные скульптуры крестьян, рабочих, революционеров, солдат. Но с 60-х годов, когда хватка государства ослабла, вновь появилась возможность высказаться ИНДИВИДУАЛЬНО. В бургановской работе «Душа» в яйцеподобной голове человеческого существа появляется дверца, за которой скрывается настоящая физиономия.

В силу запоздалого попадания сюрреалистических зерен на советскую почву бургановское творчество получило распространение не так уж давно, но зато это – почти совершенные творения по части лаконичности. Неспроста парижская экспозиция Бурганова сразу привлекла внимание Пьера Кардена. Великий дизайнер и кутюрье посодействовал, чтобы скульптуры-жесты были выставлены прямо на Елисейских Полях, что, конечно, способствовало международному признанию российского мастера.

В своем «Доме» Бурганов отдал дань французам, построив «Малый Лувр» (по подобию большого): застекленная пирамида с подвальным помещением, где представлена выставка бургановских и карденовских работ.

В вершине пирамиды помещен один из самых экспрессивных бургановских образов – двое сражающихся коней, олицетворяющих войну, мужскую агрессию. Рядом находится композиция, где эти же забияки заключены в клетку, а на ней пять фигурок женщин: беременной, скорбящей, соблазняющей, расцветающей, молящейся. Метафора войны и мира.

Однако Бурганов не был бы русским художником, если бы не захотел сделать свой «иконостас», который украшает фасад внутреннего здания музея. Слева расположился машинный человек-офис («Новый герой» напоминает автомобильный ключ), справа – ангел. Наверху Богоматерь с младенцем (Иисус в метафизическом окне, впервые появившемся в картинах Дали). Несмотря на некоторое заимствование западных приемов, Бурганов создал свой уникальный жанр скульптуры-жеста. И в целом продолжил поэтико-мистические традиции (Гоголь, Скрябин, Малевич, Тарковский) русского искусства.

БРЯНСК.RU

Источник: Взгляд

---

Два тунеядца напали на пенсионера в подъезде его домаВ Брянской области катастрофически не хватает рабочих рукАвтоинспекторы просят брянцев жаловаться на плохие дорогиНе забудем! Не простим!Главой Стародубского района избран Владимир КовалевНа ярмарках выходного дня брянцы расхватали картофельБрянская красавица и ее жених предстали перед судомБрянские любители роскошных авто заплатят 17 миллионов рублейНа выборах губернатора Брянской области победил БогомазВ Советском районе Брянска запланирован ремонт дворовСражаться за губернаторское кресло продолжат три кандидатаРоскомнадзор начал охоту на мат в СМИДенину предъявлено обвинение в злоупотреблении полномочиями