Магия реализма и реализм магии

Советский читатель если уж кого и любил – то любил сильно, крепко и навсегда. Но мода, которая становилась для миллионов искренней любовью, сменялась с каждым новым поколением, у которого появлялись свои кумиры. Так вслед за Хемингуэем и Фолкнером пришел черед Маркеса, тем паче что это совпало с присуждением писателю в 1982 году Нобелевской премии.

Любимец номер три

Любовь к Маркесу была еще замешана на том жанре, которого недодали в свое время советскому читателю – магический реализм. А жанр этот, судя по феноменальному успеху «Мастера и Маргариты», был любим и ожидаем, востребован, как сказали бы сегодня.

Но для советского читателя складывадась такая ущербная картина: вслед за Гоголем был только Булгаков, а вслед за Булгаковым – «Альтист Данилов» Орлова.

Другие писатели, чьи произведения могли бы быть причислены к этому жанру, были либо малоиздаваемы и сложны (Андрей Белый), либо вообще недоступны (Сигизмунд Кржижановский, Александр Чаянов и прочие недобитки).

Поскольку маркесовские земляки по континенту Борхес и Кортасар не были к тому времени более-менее полно переведены, то представительствовать за так называемый латиноамериканский «магический реализм» в СССР пришлось одному Маркесу.

Это оказалось удобным еще и потому, что он стабильно позиционировал себя как социалиста и говорил в интервью, что чем скорее этот замечательный строй наступит повсеместно, тем лучше, и что вообще это неизбежно. Такие признания из уст Нобелевского лауреата дорогого стоили.

Его издательская судьба сложилась в нашей стране удачно, что в немалой степени было следствием приемлемой личной и творческой биографии писателя.

Маркес побывал в СССР во время студенческого фестиваля 1956 года и оставил сочувственные заметки о своих оттепельных впечатлениях «СССР: 22 400 000 квадратных километров без единой рекламы кока-колы».

Нищета провинциальных городков, которая бросалась в глаза гостям из Западной Европы во время следования поезда, не была для Маркеса чем-то из ряда вон выходящим и оказывалась вполне сопоставима с бытом колумбийских деревень.

Хотя и жизнь на благополучном в социальном отношении Западе позволяет Маркесу со скептицизмом относиться к советским достижениям.

Метод борьбы с пиратством

Не удивительно, что стихия фольклора и народной миологии была ему близка. У Маркеса была своя «Арина Родионовна» – дедушка с бабушкой, которые жили в небольшом провинциальном колумбийском городке и занимались его воспитанием.

Маркес получает юридическое образование, но выбирает карьеру журналиста, становится международником и «остается на Западе» после переворота в Колумбии.

Маркес много пишет, печатается уже не за счет друзей, как на родине, наибольшее внимание привлекает повесть «Полковнику никто не пишет», где появились фирменные приметы его стиля: фольклорная стихия, магия, удивительно адекватная обыденности, экзистенциальное одиночество среди общинной суетности, смена череды поколений, бюрократическая мистика государственной машины.

В начале 1965 года Маркес задумывает большую книгу, который напишет за 18 месяцев «добровольного заточения». В 1967 году в Бразилии выходит роман «Сто лет одиночества», сразу ставший событием мирового значения. 70-е – время второго главного романа Маркеса «Осень патриарха», в котором в той же манере – столь же традиционной, сколь и эксцентричной – рассказывалась история диктатора одной из латиноамериканских стран.

Интерес к его книгам не ослабевает, и в 1982 году Маркесу присуждают Нобелевскую премию. В заявлении Нобелевского комитета говорилось: «В произведениях Гарсиа Маркеса народная культура… испанское барокко… влияние европейского сюрреализма и других модернистских течений представляют утонченную и жизнеутверждающую смесь… Гарсиа Маркес не скрывает своих политических симпатий, он стоит на стороне слабых и обездоленных, против угнетения и экономической эксплуатации».

Эта формулировка довольно точно отражает то, чем Маркес «взял» читателя, совместив несовместимое – магию и быт, магию и политику. Оказалось, что это субстанции взаимоперетекающие и взаимодополняющие друг друга. Наверное, эту истину осталось понять только политикам, и тогда жизнь кардинально изменится – вот только в лучшую ли сторону?


Магическая стихия, в которой пребывают персонажи Маркеса, имеет обыкновение выплескиваться в реальность, воплощать не существовавшее и менять неизменное. Вот два примера.

Макондо – город, в котором разворачивается действие романа «Сто лет одиночества» – это пример вымышленного населенного пункта, который едва не стал реальным.
В преддверии очередной круглой даты мэр городка Аракатаки, в которой родился Маркес, предложил переименовать населенный пункт в Макондо. Этому помешала лишь инертность горожан: не удалось достичь необходимой для утверждения результатов голосования процентной явки.

А из пришедших за проголосовало 90%!

Маркес уже вошел в историю как борец с пиратами и «меняльщик концовок»: когда его последний роман вышел контрафактными изданиями за месяц до официального обнародования, писатель настолько рассердился, что изменил конец своего произведения.

Книга вышла с другим финалом, и эта история лишь подогрела к ней интерес.

БРЯНСК.RU

Источник: Взгляд

---

Два тунеядца напали на пенсионера в подъезде его домаВ Брянской области катастрофически не хватает рабочих рукАвтоинспекторы просят брянцев жаловаться на плохие дорогиНе забудем! Не простим!Главой Стародубского района избран Владимир КовалевНа ярмарках выходного дня брянцы расхватали картофельБрянская красавица и ее жених предстали перед судомБрянские любители роскошных авто заплатят 17 миллионов рублейНа выборах губернатора Брянской области победил БогомазВ Советском районе Брянска запланирован ремонт дворовСражаться за губернаторское кресло продолжат три кандидатаРоскомнадзор начал охоту на мат в СМИДенину предъявлено обвинение в злоупотреблении полномочиями