Гундарс Аболиньш: «Если бы не театр, я стал бы таксистом»

Недавно в Москве с успехом прошли гастроли Нового Рижского театра в рамках сезона латвийской культуры, организованного фестивалем NET.

Корреспондент газеты ВЗГЛЯД Юлия Бурмистрова встретилась с актером театра, исполнителем главной роли в полюбившемся москвичам спектакле «Соня» Гундарсом Аболиньшем. Разговор о театре незаметно превратился в разговор просто о жизни.

– Сколько лет Вы работаете вместе с Алвисом Херманисом?– Семь. Закончив студию при художественном театре «Дайлес» в Риге, шесть или семь сезонов работал в ТЮЗе, а потом там начался кризис. Мне удалось вернуться в «Дайлес», где проработал еще лет десять, и там тоже начался кризис.

Но всегда хотел другого театра. Можно сказать, искал смысл. Ведь в театре надо либо хорошо зарабатывать, либо смысл иметь, тогда можно без денег. Я оставил хорошо оплачиваемую позицию в «Дайлесе» и перешел на низкооплачиваемую должность актера к Алвису.

Но мы начали вместе работать не в его проекте, а в другом, где оба были актерами. Он же актер первоначально, режиссерского образования нет. Но дело ведь не в бумажке. Вместе работая, поняли, что у нас схожая «группа крови». Возникла мысль о «Ревизоре», Алвис предложил роль городничего. На мой взгляд, эта роль лучше, чем Гамлет. В ней больше простора.

А потом он предложил перейти, хотя и не принимает актеров со стороны, выращивая свою «мафию». Но я как-то вписался, впрыгнул в поезд, который уже отошел от перрона. Он меня принял, и я считаю, это самая большая удача в моей жизни.

– Алвис в интервью сказал, что практически не разговаривает на репетициях. Как Вам работается, когда режиссер почти не говорит и ничего не объясняет? – Поскольку он сам актер, он знает, как важно отдать пространство игры актерам. Поэтому и не разговаривает, не мешает. Если вы хотите, чтобы я играл в теннис, не надо связывать руки. А вот тактику игры выстраивайте. Я могу принять вашу логику мышления, но вы не можете играть вместо меня.

Он действительно никогда не показывает, не объясняет. Немного говорит об атмосфере, дает две-три зацепки, а больше ничего не надо. Мне одну зацепку дайте, и я начну думать, появится живой процесс.

Этюдно мы нащупываем атмосферу. Алвис расставляет точки, а рисунок сам появляется.

– Что является отправной точкой в работе?– Доказать, что Алвис неправ. Это очень интересно и всегда заводит. В конце концов, он прав, конечно, но мы создаем спектакль вместе. Мы одна банда. У нас нет звезд или иерархии. Мы работаем с нуля и все вместе. Это сложно объяснить словами. Но это так.

– В спектакль «Соня» Вы играете женщину. Как он создавался, что нужно было найти в себе, чтобы так хорошо, а главное, не пошло сыграть не просто другого человека, а другой мир?– Я человек старого образа, мне нравятся женщины. Голые, одетые, красивые и некрасивые. Женщины – это половина всего мира. Но я не играю женщину. В том-то вся соль. Это два мужчины, которые пытаются разгадать загадку женщины.

Старинная тарелка царских времен разбилась, и надо из осколков собрать ее. Каждый раз мы заново разбиваем и собираем. Двух одинаковых тарелок не было.

А родился спектакль так: во время репетиций совершенно другого спектакля я в этюде играл маму взрослой дочери. После репетиции Алвис дал почитать распечатку рассказа, ничего не объясняя. Прочел, ничего не понял, потом еще раз прочел, и еще раз.

И вдруг это показалось интересным. Как картина, которая имеет глубину. Я люблю старых импрессионистов – они умели писать свет внутри. Так и в этом рассказе я увидел свет.

Долго не получалось. Потому что там и Соня, и рассказ Ады Адольфовны. Сложно было переключаться с Сони на то, как ее видят другие. Я зашел в тупик, даже текст не мог выучить. Неестественно всё складывалось.

Сидел на сцене, думал – и увидел Женю (Евгений Исаев). Он работает у нас рабочим сцены, не актер. Простой парень из детдома, но со светлой наивной душой, увлеченный театром. И я подумал: «Вот бы он рассказ рассказал, а я бы сыграл». И как руки развязались. Мы долго работали, а потом показали Алвису. Он сразу подхватил и выстроил уже то, что вы видели.

– Спектакль «Латышские истории» создавали все вместе. Каждый актер нашел и развил историю реального человека. Ваша история откуда? – Друзья помогли найти старого моряка. Очень общительный и одновременно одинокий человек. Он всегда при людях. Всех знает и все знают его. Он верит в простые и наивные вещи. Собирает янтарь и рога, которые сбросили олени. Подбирая то, что выкинула природа, дает новую жизнь, видя в этом красоту.

Я сам люблю одиночество, хотя не одинок. Это ведь разное – одиночество и быть одному. Когда ты один, погружаясь в себя, будто раздвигаешь пространство и время.

– Какая у Вас самая любимая роль?– На это есть дежурный ответ про несыгранную. Но если серьезно, я думал об этом, спрашивал себя. Но однозначного ответа нет. Нет любимого композитора, книжки, роли.

Но у меня есть три любимых актера. Юрий Яковлев, Евгений Леонов и Евгений Евстигнеев. Они воплощают то, что мне человечески близко. В их работах столько любви к человеку. Конечно, там есть и эгоизм, и высокомерие, и всё то, что бывает у всех людей. Но их актерское и человеческое зерно – добро. Когда мне совсем плохо, я включаю «Иван Васильевич меняет профессию».

– Что бы Вы хотели сыграть? Может, это не роль, а история, сторона человеческого характера.– Я всё уже играл. Любовь, одиночество, старость. Старость очень люблю играть, потому что люблю стариков, слушать их, смотреть. В этом мы с Алвисом похожи – меня интересует прошлое. Будущее совсем не интересует. На будущее я не могу повлиять.

– На прошлое тоже не можете.– Но я могу его отведать. Понять. Не надо его изменять, как сейчас зачастую делают. Банально, но мои года – мое богатство. Прошлое – наше богатство. И об этом хочется говорить.

– В каком времени Вы бы хотели жить?– Я живу в прекрасное время, пережил очень много. Революции, восстания, баррикады, абсолютную стагнацию. Любовь, ложь, смену веков, мобильные телефоны с компьютерами. Пятнадцать лет назад не было мобильного телефона, слова «я тебе позвоню» воспринимались по-другому. Мы успевали поболтать по телефону, хотя могли говорить только из дома. А сейчас мобильный всегда с собой, а поговорить не успеваешь.

Неделю назад я был в Словении и очень удивился. Оказывается, есть на свете страна, где люди живут в гармонии. Никто никуда не спешит. Старые люди живут достойно, много молодежи, которая отдыхает как и везде, но не создавая дискомфорта для окружающих.

В Москве прошелся – рев, гул, все орут, бегут. Агрессия. На кого она направлена? На себя, на другого? В метро по движущемуся эскалатору бегут, и никто ничего не успевает. А там никто не бежит и все успевают.

– А в Риге как?– Сейчас такие странные времена. Сбилась система ценностей. Почему-то стало важно быть толерантным. От меня требуют толерантности к мигрантам, политике. «Толерантность» – слово века. Как будто раньше мы ненавидели всё и всех. Нет же. Откуда тогда эта толерантность взялась как идея принижать себя ради других? Человек должен быть эгоистом в хорошем смысле слова.

Например, сейчас требуют открытой, пафосной толерантности к геям и лесбиянкам. Да, они всегда были, и я нормально к ним относился. Но теперь требуют дополнительного чего-то, показывать эту толерантность, следить, что подумают другие о моих словах и поступках. Да мне безразлично. Если мне стыдно самому себе посмотреть в глаза, то я не в порядке, а что вы обо мне подумаете, мне менее важно.

Толерантность спутывает систему ценностей. Это хитрое и подлое слово, ловушка. Оно провоцирует агрессию проявляться еще больше. Требуя толерантности, прикрываясь ей, расчищают дорогу для злых дел, которым как раньше, так и теперь было всё равно не до терпимости. И любая попытка противления злу, даже самозащита, обзывается нетолерантностью, расизмом, притеснением прав.

Я думаю, что эта ситуация создана сознательно. Когда путаются слова и понятия. Есть ценности, которые определяют наши поступки, вот главное.

– За что Вы могли бы ударить человека и могли бы вообще? Кроме защиты себя и близких, конечно.– В качестве защиты все смогут. Я много ошибался в жизни, в том числе и ударял человека. Но ничего не достиг этим. Последнее время стараюсь не сердиться, конечно, не всегда удается и я сержусь, но очень быстро отхожу. Потому что уходит много энергии, это неэффективно. Игра не стоит свеч. И ударить, пожалуй, ни за что не смогу. Словом могу, и считаю, это сильней, чем рукой.

– Не были бы Вы дуэлянтом в XVI веке.– Я был бы садовником. Очень нравится смотреть, как всё вырастает. Может, это признак старости. У меня дома стоит много горшков с цветами, растениями, и я люблю наблюдать за ними.


– Если бы не стали артистом, то кем?– Таксистом. Я подрабатывал в студенчестве, мне очень нравилось. Можно ехать, с людьми пообщаться, создать из поездки спектакль. С каждым своя дорога, скорость, музыка другая. Можно даже не разговаривать, но мы в одной машине, происходит обмен энергией, провокация.

– У Вас есть дети? Как их воспитываете?– Двое. Старшей дочери уже двадцать один год. Я ее плохо воспитывал, много ошибок наделал. А сейчас еще одна дочь родилась, ей три месяца. Такое чудо – в возрасте дедушки стать папой еще раз. Это подарок бога, шанс начать заново. Как будто знаешь, как надо, и всё равно неправильно делаешь, потому что жизнь, живое.

Хочется научить различать, что настоящее, а что нет. Хочется, чтобы уважали старых людей, врача, учителя и случайно встреченного человека.

– Чему бы еще хотели научиться в жизни?– Играть на фортепиано, творить музыку. Музыка – самое абстрактное из всех искусств, сиюминутное, настоящее.

БРЯНСК.RU

Источник: Взгляд

---

Два тунеядца напали на пенсионера в подъезде его домаВ Брянской области катастрофически не хватает рабочих рукАвтоинспекторы просят брянцев жаловаться на плохие дорогиНе забудем! Не простим!Главой Стародубского района избран Владимир КовалевНа ярмарках выходного дня брянцы расхватали картофельБрянская красавица и ее жених предстали перед судомБрянские любители роскошных авто заплатят 17 миллионов рублейНа выборах губернатора Брянской области победил БогомазВ Советском районе Брянска запланирован ремонт дворовСражаться за губернаторское кресло продолжат три кандидатаРоскомнадзор начал охоту на мат в СМИДенину предъявлено обвинение в злоупотреблении полномочиями