Бог, обитающий в груди

На ежегодный фестиваль европейских коллективов, проводимый Александринским театром, привезли две работы режиссера Михаэля Тальхаймера, сделанные в берлинском Дойчес театре – «Фауст. Часть первая» и «Крысы». Жестокий и романтичный, Тальхаймер одновременно вписывается в структуру современного немецкого театра и противоречит ей. Он из тех, чьи спектакли необходимо смотреть. Неудивительно, что в дни показов зал Александринки заполняла не только петербургская публика.

Начав, как многие режиссеры, свой путь с актерства, Тальхаймер дебютировал в режиссуре довольно поздно – ему было за тридцать. Ставил Чехова, Эсхила, немецкоязычных авторов – Шницлера, Гауптмана, Ведекинда. В Дойчес театр пришел семь лет назад – поставил «Эмилию Галотти» Готхольда Эфраима Лессинга.

Отечественному зрителю Тальхаймер долгое время был неизвестен вовсе. Эту ситуацию переломил фестиваль NET: в 2006-м нам показали ту самую «Эмилию». Спектакль ошеломил: настолько он был непохож на все, виденное до этого. Скандальности там не было вовсе – была целомудренность. А еще – великолепная, образная режиссура, волшебные актеры, ювелирно отделанные роли.

Громоздкую и высокопарную пьесу восемнадцатого века Тальхаймер уместил в час с небольшим сценического времени. Снес пафос. Накалил страсти.

И показал пронзительную, нежную и острую, как бритва, историю любви. Любви-наваждения, с которой невозможно справиться. А хрупкую невинную девушку Эмилию, ставшую невольной виновницей смерти жениха, превратил в ирреальное существо. Галлюцинацию. К ней невозможно притронуться. Ею невозможно обладать.

И оттого случаются все беды, бьются сердца и уходит разум.

Он, она и третий

«Фауст» Тальхаймера продолжает тему и стиль, взятые в «Эмилии Галотти». Бешеная желанность мечты и ее невозможность. Внутренняя выхолощенность. Тяжкая расплата за вторжение в жизнь другого человека.

Таймер режиссера по-прежнему срабатывает скоро: «Фауст» идет чуть меньше двух часов. Причем ровно половина спектакля – разговоры и почти полная статика.

Темная, пустая сцена и двое мужчин. Один элегантен, другой по-домашнему уютен. Один вызывающе резок, другой спокоен и печален. Фауст и Мефистофель. Два добрых приятеля. Две половинки.

Они просто стоят и говорят – а внутри прорастают язычки пламени. Настолько велико напряжение между ними. Так сильно наэлектризовано пространство.

Этого Фауста мир не устраивает по причине собственной мании величия. Небезосновательной: он, и правда, существо выдающееся. В нем много энергии, он все знает и на все способен.

А то, что вокруг, мелко, скучно, пошло. Даже принимать яд – и то неинтересно: подавишься, и все. Альтернативы нет. А желаний, страстей, потребностей – много. Так что Мефистофель подвернулся вовремя. Только он может подарить возможность хотя бы сиюминутной радости. Взрыва эмоций. Блеска.

В спектакле очень точно подобраны актеры. Фауста играет Инго Хюльсманн, статный мужчина с красивыми и злыми чертами. Его герой – нечто между крупным бизнесменом, одолеваемым кризисом среднего возраста, и сверхчеловеком поневоле.

Он хочет так много, что неспособен поднять. У него пожар в глазах, пружина внутри и стальная оболочка. Киборг. Давший сбой лишь однажды – когда полюбил Маргариту.

Таким людям нельзя любить. Чтобы погасить внутреннее безумие, они способны на все.

А Маргариту, юное существо, взломанное и убитое Фаустом, играет потрясающая Регина Циммерманн, актриса с инопланетным лицом и девичьей фактурой, игравшая Эмилию Галотти.

Появившись на сцене, она лихо отбирает первенство у мужской компании. Отныне история – о ней. Женщине, не побоявшейся любить и потерявшей все: близких, рассудок, а потом и жизнь.

Ершистая девушка в простеньком летнем платье, она не осторожничает, бросаясь в любовь с Фаустом – настолько безоговорочно верит ему. А, поняв, что не нужна, становится прокурором. В ее лице проступают черты падшей женщины, а взгляд способен убить на месте.

Раздосадованный ее силой Мефистофель буквально разрывает ей сердце: из-под его рук по платью льется струйка крови. Но уйдет она – сама. И Фаусту ничего больше не останется, как буднично отправиться в темноту вечного одиночества. В ад. Под взором Мефистофеля, поглядывающего на часы – мол, пошли?

Режиссер доводит до абсолюта принцип «ничего лишнего». Выстраивает каждое движение руки, каждое мимическое смещение. Ни шагу зря, ни секунды зря. Предельно жесткий рисунок оборачивается легкостью и естественностью.

Происходящему веришь безоговорочно. Втягиваешься в ритм. Понимаешь, что нет ничего интереснее, чем два человека, разговаривающие друг с другом. Перед тем, как уйти – в смерть, в любовь, в одиночество. За кадр.
А нас оставить дышать вместо них.

Шея и голова

В «Крысах» придуман необычайно интересный сценографический ход, задающий и пластический, и смысловой рисунок всему спектаклю.

Действие происходит в узком проеме между двумя горизонтальными пластинами. Нижняя выглядит как помост, верхняя – как пресс. Актеры не могут встать в полный рост. Сворачивают шеи и спины. Подгибают ноги.

Чем дальше, тем труднее даются эти вывороченные позы. Уходит человеческий облик. Остаются обрубки. Раздавленные тяжестью собственных и чужих грехов.

Тальхаймер создает мир, медленно, но верно угасающий. Словно после атомного взрыва, когда воздух перенасыщен химическими элементами, и каждый вдох – приближение к смерти.

Неспроста основной темой становится история детей – младенцев, по очереди умирающих и исчезающих. В каждом из них сконцентрирован смысл жизни трех женщин: одинокой Паулины (Регина Циммерманн), падшей фрау Кноббе (Катрин Кляйн) и потерявшей себя фрау Йон (Констанце Беккер).

Последняя, готовая на все, лишь бы реализовать нерастраченное материнство, интригует – и доводит себя до самоубийства. Любовь, страх, стремление к обретению себя захватывают обитателей стиснутого небом и землей мирка. Ведь жить хочется каждую секунду, даже если ты обречен.

Режиссер одновременно отстраняется от своих героев и сопереживает им. Спектакль лаконичен и подробен, время его стремительно и неумолимо несется вперед, но останавливается, когда кому-то предстоит пережить новое потрясение. Ведь когда человеку больно, он готов на все, лишь бы убежать в будущее, где боль ушла. А это невозможно.

Спектакли Тальхаймера, с одной стороны – театральный ликбез. Для режиссеров и актеров – не меньший, чем для зрителей. Он показывает, как можно работать с текстом, пространством, исполнителем, чтобы зрелище легко дышало, заражало энергетикой. Чтоб каждый звук на своем месте, как в хорошем оркестре.

Но с другой стороны – Тальхаймер гипнотизирует. На его спектаклях неожиданно пробуждаются самые затихшие уголки души. Потому что он – настоящий поэт. Несмотря на всю немецкую точность и прагматичность.

БРЯНСК.RU

Источник: Взгляд

---

Два тунеядца напали на пенсионера в подъезде его домаВ Брянской области катастрофически не хватает рабочих рукАвтоинспекторы просят брянцев жаловаться на плохие дорогиНе забудем! Не простим!Главой Стародубского района избран Владимир КовалевНа ярмарках выходного дня брянцы расхватали картофельБрянская красавица и ее жених предстали перед судомБрянские любители роскошных авто заплатят 17 миллионов рублейНа выборах губернатора Брянской области победил БогомазВ Советском районе Брянска запланирован ремонт дворовСражаться за губернаторское кресло продолжат три кандидатаРоскомнадзор начал охоту на мат в СМИДенину предъявлено обвинение в злоупотреблении полномочиями