Футуристы в Пушкинском

Пушкинский музей порадовал очередной солидной и при этом интересной «респектабельной выставкой» в стиле предыдущих «Шанель» или искусства Америки. Тут вообще надо обратить внимание, как тщательно, с каким вниманием и дотошностью подходит главный музей страны к выбору своих выставок.

Пожалуй, логика людей, этим занимающихся, вполне согласуется со стилем работы, демонстрируемым новым директором лондонской Национальной галереи Николасом Пенни.
Большие выставки-«блокбастеры», посвященные какой-то широкой и разнообразной теме, состоящие при этом из абы как и где нахватанных предметов, едва-едва имеющих отношение к заглавию, стремительно уходят в прошлое.
Бессчетные Тутанхамоны и Вавилоны, Древние Китаи и ацтеки не пролезают в замочную скважину зрительского восприятия, оставляя слишком много недоумений и слишком мало впечатлений.

Флюс скучающего ликбеза

Тема дня – выставки узкопрофильные, узкоспециализированные, пусть и не всем интересные, но уж если кому – так до полного восторга. Выставки, проработанные по всем деталям, четко и аккуратно составленные, – ну кто еще нас теперь (особенно после неубедительных прерафаэлитов в Третьяковке, поданных чуть ли не как открытие десятилетия), кроме Пушкинского музея, ну, и разве что Эрмитажа, так порадует?

Впрочем, поначалу радует, честно сказать не всё. Не к ночи помянутая выставка прерафаэлитов была начисто угроблена изумительно плохим отбором работ (оно и понятно, никто ведь не отбирал, это работы предаукционные, а лучшие-то давно по музеям мира висят), ну, и совершенно не относящимися к делу комментариями под работами.
Когда в первый раз видишь футуристов, впечатление тоже неоднозначно – как, и вот это и есть те самые отцы-основатели, так сказать, авангарда во плоти? Великие итальянские футуристы? «Радикальная революция» и всё такое?

Какие-то, опять же, вроде бы и не лучшие работы не лучших авторов (по уже вполне понятной причине), блеклые, не сильно вяжущиеся в общественном сознании с революцией в искусстве и напоминающие скорее клетчатый пиджак Коровьева.
А где же Маринетти?
Впрочем, это вопрос риторический. Поблизости вполне обретаются, скажем, Северини или Боччони, с трудом опознаваемые по подписям. Правда, один из самых впечатляющих экспонатов – металлическая скульптура Умберто Боччони «Уникальные формы длительности в пространстве».

Посетители долго расхаживают по залу, упрямо вглядываются в работы, морщат лбы и хмурят брови. Причина волнения понятна: в соседнем зале представлены русские коллеги революционеров искусства. Ларионов, Гончарова, даже Маяковский с Бурлюком – и, надо вам сказать, речи о какой бы то ни было доморощенности тут быть не может.
В отличие от современных Ван Гогов и Пикассо, артисты вековой давности смотрятся куда ярче и интереснее «привозных шедевров». Нет, я всё понимаю – условно «наши» работы явно лучшие, итальянские же – какие получилось привезти.

В целом «радикальная революция» получилась не совсем радикальной. Может, потому, что футуризм изначально был анти-музейным течением (недаром Маринетти называл музеи «кладбищами»). (Напомнило, как галерея «Тэйт Модерн» принимала выставку Дюшама – протестующие против антикварной косности художники-революционеры неловко смотрятся в музейных пространствах.) Футуристический задор захлебнулся где-то в самом начале, ни театральности, ни жеста, ни демонстрации, ни скандала. Какой-то ликбез, и то – скучающий.

В чем-то это напоминает прием Маринетти русскими футуристами в начале века – мягко сказать, неоднозначный (вспомнить только презрительное приветствие Хлебникова и Лившица: «Сегодня иные туземцы и итальянский поселок на Неве из личных соображений припадают к ногам Маринетти, предавая первый шаг русского искусства по пути свободы и чести, и склоняют благородную выю Азии под ярмо Европы»). Да и когда-то на Руси «на ура» принимали достижения Запада? Мы всегда шли своим путем.

Собственная гордость

В отличие от итальянского, русский футуризм был скорее литературным, чем художественным течением. Впрочем, мы и из литературы сумели сделать настоящие художества. Те же книги Крученых, например.
Он сам вручную делал каждую из 140 своих книг, и каждая становилась «выставочной площадкой» для работ современных ему художников – Ларионова, Гончаровой, Бурлюка и других. А его «Помада», вышедшая в 1913 году, по тому эффекту, который она оказала на культурные круги своего времени, сравнима с «Черным квадратом» Малевича.

Легко у них, у футуристов. Все одно к одному вяжется. Тот же «Черный квадрат» Малевича вырос из декораций к футуристическому театру Маяковского и Крученых (они, кстати, представлены на выставке в Пушкинском), о котором критики до сих пор спорят: то ли это первая рок-опера, то ли – первый дадаистский спектакль. Кстати, на премьере этого спектакля, когда взволнованная публика требовала автора залу, кто-то жестко пошутил: «Автора уже увезли в сумасшедший дом».

О Крученых вообще разговор особый. Чуковский называл его Шекспиром нашего времени, а тот в ответ на столь лестное сравнение обвинял его в краже «дыр» из «дырбулщила» в «Мойдодыре». О собственно же «дырбулщиле» до сих пор ведутся споры – более того, он давно уже вошел в современный ЖЖ-жаргон как определение записей ни о чём.

Впрочем, Крученых не писал ни о чём. Его желанием было создать язык нового времени (и, кстати, пооригинальней, чем «падонковский албанский»), фиксирующий впечатление от момента. А кто не стремился к тому же?

Вон, друг и соратник по литературным битвам Велимир Хлебников, господин тени и король времени, так вообще открывал законы существования вселенной. Уж не по его ли закону существования и падения империй в ближайшие две недели то ли метеорит над нами просвистит, то ли черная дыра под нами разверзнется?

Велимир Хлебников видел в революции «овелимирование» мира – новый язык, новая история. Можно, конечно, поговорить об оподоночивании мира сейчас – и не только в языке, в целом в восприятии жизни.
В конце концов, футуризм – по крайней мере, тот, в который верили и Маяковский, и Маринетти, – немножко об этом. Жалость и романтика, уважение и чувства считались устаревшими.
Как гласит наша Википедия, «упоенные новейшими достижениями техники, футуристы стремились вырезать «раковую опухоль» старой культуры ножом техницизма и последних достижений науки». То есть как раз те насилие и цинизм, в которых мы сейчас.

Но победили всё равно глянец и прожигание жизни, а сверхчеловеком стала it-girl вроде Ксюши Собчак.

БРЯНСК.RU

Источник: Взгляд

---

Два тунеядца напали на пенсионера в подъезде его домаВ Брянской области катастрофически не хватает рабочих рукАвтоинспекторы просят брянцев жаловаться на плохие дорогиНе забудем! Не простим!Главой Стародубского района избран Владимир КовалевНа ярмарках выходного дня брянцы расхватали картофельБрянская красавица и ее жених предстали перед судомБрянские любители роскошных авто заплатят 17 миллионов рублейНа выборах губернатора Брянской области победил БогомазВ Советском районе Брянска запланирован ремонт дворовСражаться за губернаторское кресло продолжат три кандидатаРоскомнадзор начал охоту на мат в СМИДенину предъявлено обвинение в злоупотреблении полномочиями