Черное золото Марины Юденич

– Вы знаете, вот сейчас кто-то из наших слушателей может сразу сказать: «Да, писать-то начала недавно совсем», – ну, относительно, год так 1998-й, по-моему, первая книга, но прежде всего скептиков интересует при знакомстве с тем или иным автором – «а фамилия-то откуда?». Ведь фамилия историческая, а историческая фамилия обычно важна для каждого. То есть, вот гордость это для Вас?
– Нет, ну гордость… Я уже много раз на эту тему говорила: гордиться чужими подвигами – дело зряшное. Я считаю, гордиться надо собой, если есть чем. Фамилия – это фамилия моей бабушки, девичья фамилия, она в родстве с генералом Юденичем, я понимаю, речь-то о нем идет в основном? В родстве достаточно далеком, то есть ее отец был его двоюродным братом; кроме того, Юденич-генерал происходил из московских Юденичей, а мы – Юденичи питерские (бабушка).
Ну а что касается того момента, когда я решила взять эту фамилию, то здесь сошлось все воедино. И я не буду скрывать, был такой маркетинговый ход, потому что я решила начать писать. Совершенно случайно это произошло, это отдельная история, и шла речь о псевдониме. Псевдоним брать совсем мне не хотелось. Поэтому я решила взять фамилию бабушки. В общем, издатели со мной согласились: меня тогда издавал мой муж, он сказал, что это удачно.
И действительно было удачно, фамилия действительно сыграла. Но потом она сыграла со мной злую шутку, потому что все стали сравнивать, все стали относить каким-то образом к генералу, и мне приходилось отвечать за какие-то ошибки генерала, вплоть до того, что Петербург сдал.

– А сами-то в то время знали о Юденичах? Так, чтоб можно было действительно парировать?– Ну, достаточно, конечно, нет. Потому что бабушка моя умерла в 1971 году, я была совсем еще маленькая тогда, да и не принято было в 1971 году разговаривать на такие темы в советских семьях. Поэтому знать я, конечно, знала очень мало, и пришлось вот добирать «на марше» информацию. Теперь знаю много, теперь могу парировать, но все равно не считаю себя вправе отвечать как за ошибки Николая Николаевича, так и за его подвиги. Это отдельная история, я – другая совсем история.

– Марина Андреевна, ну вот в списке ваших профессий… В «плей-листе» автора – юрист, психолог, политтехнолог, журналист, конечно же, писатель… Встает всегда вопрос, кем вы считаете в первую очередь саму себя?- Ну, в первую очередь я, конечно, политтехнолог. Если говорить о том, сколько времени общего прожитого из сознательной жизни посвящено какой профессии, то больше всего я занималась политтехнологией. Вот так я недавно посчитала – лет 15, наверное.

– Но ведь и слова-то такого не было?!– Не было, и родилось оно на моих глазах, в моем прямом эфире на радиостанции «Юность», на молодежном канале, когда ко мне пришел ныне известный политтехнолог Григорий Казанков и я спросила: «Чем же, собственно, вы занимаетесь?» А он ответил: «Политтехнологией». И я первый раз услыхала это слово. Это был 1991 год, ноябрь – еще Советский Союз существовал! А мы только-только провели первые выборы свои в Таджикистане. Неудачно, кстати.
То есть, во-первых, конечно, я политтехнолог. А во-вторых… Хотя гораздо меньше времени я посвятила журналистике в чистом виде – но, наверное, журналист.

– Журналистика была дорогой в политтехнологию?– Безусловно. Я пришла сначала на радио, потом на телевидение, и оттуда меня позвали в политтехнологию сначала, и потом – в администрацию президента. Что касается юриста – ну, это просто образование. Я закончила Московскую юридическую академию, но ни дня не работала по профессии. Поэтому вот юрист – как-то оно не очень правомерно тут присутствует.
То же самое о психологии можно сказать. Я закончила Сорбонну, но психологией как таковой, вот непосредственно как психолог, – не занималась, хотя, в общем, я считаю, что любая политтехнология строится на знании психологии, социальной психологии в первую очередь. То есть можно сказать, что я занимаюсь и этим тоже.
Радио «Русская служба новостей» пригласило Марину Юденич к себе в эфир
– Ну вот то, на чем еще строится политтехнология, – Вам есть о чем порассуждать. Тем более, наверное, что ваше писательство – это как одна из его составляющих.– Ну, я очень надеюсь. Работая над последней книгой, я пришла к выводу, что литература незаслуженно отставлена политтехнологами на какой-то там десятый ряд. Был один пример – это Сергей Минаев с «Медиа-сапиенс», и это очень удачный пример литературной политтехнологии, но он пока единичный. Я считаю, что вообще литература может занять очень значительное место в общем политтехногическом процессе.

– За свою новую книгу «Нефть» Вы уже получили, наверное, таблоиды и все, что угодно, ярлыки: книга ли о политике, фантастический ли репортаж, послание к поколениям…– Вы знаете, книга еще не вышла, а уже говорили очень много, обвиняли и в заказе, который мне кто-то сделал. Причем, знаете, я недавно проанализировала: самый часто задаваемый вопрос по поводу «Нефти» – это вопрос о страхе. То есть меня спрашивают: «А Вы не боитесь?» Причем страх люди понимают по-разному. Половина народа говорит: «А Вы не боитесь Кремля, Путина, спецслужб? Потому что Вы некоторым образом проходитесь по ним». А другие говорят: «А Вы не боитесь олигархов? Экс-олигархов? Потому что Вы и про них много чего рассказываете». Вот сразу говорю, пользуясь моментом, – я не боюсь. Это раз. А второе – я считаю, собственно говоря, что и тем и другим обижаться не на что. Потому что все, что я говорю, – это правда.

– Но книга о политике?– Безусловно, в чистом виде.

– А насчет фантазий в самой книге?– Очень мало. Нет, ну давайте все-таки исходить из того, чтобы избежать обвинений в каких-то там наездах на кого-то персонально, – давайте исходить из того, что это литературное произведение. То есть в нем есть домыслы автора. Но! Я бы так сказала: это не фотография эпохи. Это даже не полотно, которое написано в жанре реализма. Это такой витраж. Вот разбили зеркало, а потом его по-новой склеили. Каждый осколочек – он был, но в том порядке, в котором я его разложила, – это уже мой авторский умысел. Вот так.

– Ну, кстати, как критики определяют жанр Марины Юденич – как психологическую прозу с элементами мистики? Не случайно я заговорил сейчас о выдумках, и прочее…– Ну, это было. И я призываю всех, и критиков, и читателей своих, и тех, кто нас слушает, – вот давайте все, что написано мной до этого (13 романов, кстати, мистическое тоже число), давайте мы это отодвинем в сторону. Не забудем, нет, не сожжем, не дай Бог! Но будем считать, что «Нефть» открывает некую новую страницу. То есть сравнивать «Нефть» с тем, что было написано до нее, неверно в принципе. Я допускаю, что какое-то количество читателей, своих прежних поклонников, я потеряю, потому что они не найдут ни мистики, ни каких-то там детективных линий…

– О, но что еще найдут! Прочитают, появятся другие заголовки: «Марина Юденич – политический человек». Кавычки у слова «политический» будут, кавычек не будет? Как Вы будете парировать?– Я – абсолютно никак не буду. Марина Юденич – политический человек, без всяких кавычек. Я это признаю и горжусь даже этим. Потому что сегодня заниматься политикой интересно, как никогда. Вот когда я уходила из администрации президента в 1996 году, было скучно. Потому что все было уже заранее запрограмировано, было понятно, были ясны манипуляции и то, что из этих манипуляций выйдет. И я себя в этом процессе не видела – и ушла. Сегодня совсем другая политика, сегодня – как в 1991 году, кстати. Вот у меня было ощущение в 1991 году, самое главное ощущение –ощущение того, что ты политику делаешь собственными руками, кончиками пальцев. Вот сегодня у меня опять такое же ощущение.

– Раз вспомнили 1991-й… Вот по прошествии нескольких лет новой страны – все равно что-то откладывается, что-то забывается, есть то, о чем пожалеть, есть то, чем гордиться… Как вы распределяете свои воспоминания?– Нет, ну жалеть – ни о чем не жалею. Гордиться – есть, наверное, чем гордиться. Я была в команде, которая расчищала завалы после развала Советского Союза. Мы сейчас не будем говорить, хорошо это было или плохо, что он рухнул, но он рухнул – это данность. И вот расчистить этот завал, который образовался после распада, надо было кому-то. И мы это делали.

– Это только настойчивым, просто упрямым таким, твердолобым – «Вперед»?– Да, «Вперед!», и щепки летят. И иногда, может быть, это было сделано слишком твердолобо, слишком напрямую… Я понимаю, что были сделаны ошибки. Конечно, были. А как им не быть? Мы шли первыми. Но за что мне стыдно? Может быть, за ту часть пропаганды, которая была связана с освещением Чеченского конфликта. Мне не удавалось настоять на своем и доказать, что рассказывать надо больше и честнее, и в эфир попадала только информация с той стороны. А федеральная информация практически в эфир не попадала, вот такие были времена тогда!
Сейчас трудно в это поверить, сейчас, наоборот, говорят, что официальная информация захлестнула эфир, говорят, что это плохо. Ну, может быть, тоже не очень хорошо. Но тогда только неофициальная информация была в эфире. И репортажи, которые привозил лично (!) в Останкино Мовлади Удугов, был такой идеолог и пропагандист у Дудаева, шли в эфир незамедлительно. А те материалы, которые готовили мы, или те, которые просили сделать мы как администрация президента, не всегда попадали в эфир. Вот за это мне действительно стыдно. Я считаю, что это моя личная вот такая недоработка.
Марина Юденич раскрыла геополитические секреты последнего пятнадцатилетия
– А гордитесь чем?– Горжусь тем, что мы сделали то, что мы сделали. Подготовили почву для тех, кто пришел сегодня, в том числе и для Путина.

– А вот когда Вы наблюдали вблизи власть предержащих, того же Ельцина, – что вы о них думали? Что думаете теперь? Вот администрацию президента покинули…– Вы знаете, я вообще-то, когда покинула администрацию президента… кстати, покинула ее совершенно добровольно, даже преодолевая некое сопротивление тогдашнего руководителя администрации Николая Дмитриевича Егорова, который не хотел меня отпускать…
Но, тем не менее, я себе дала слово, что я мемуаров писать не буду. Потому что я считаю, что написание мемуаров чиновниками моего уровня – дело не очень честное. Политика – это командная игра. Ты, когда в команде играл, – тебе, может быть, не нравился капитан, ты, может быть, центрфорварда считал дураком, а вратаря – слабаком, но ты этого не говорил, ты играл. А вот как только ты ушел за пределы команды, тут сразу оказывается – какая это была плохая команда! Не очень это все честно, поэтому я мемуаров не писала, не пишу и писать не буду.
Что касается фигуры Ельцина, я могу сказать только одно – что здесь у меня присутствует некое раздвоение личности. Потому что по-человечески сегодня я очень тепло отношусь к Борису Николаевичу, очень его люблю. Я считаю, что этот человек – одна из самых ярких, крупных фигур в российской истории. И то, что он сделал для российской истории, повторюсь, вот эти завалы раскидать, расшвырять, – мог только он.
Но эта фигура была не без определенных слабостей, причем я имею в виду не только его склонность к некоторым порокам. И на том этапе, который сейчас настал в России, он, конечно, вряд ли бы был уместен, тут надо вспомнить такое вот классическое: «мавр сделал свое дело, и мавр ушел».

– Я обещал, Марина, что мы обязательно вспомним о прототипах. Ведь каждый из читателей будет думать: а вот на кого похоже, а с кого образ списан? Конечно, у автора на страницах его произведений должны оживать плывущие в памяти герои и личности прошлого и настоящего.– Ну, безусловно, поскольку речь идет о середине 90-х годов, то и самые заметные фигуры 90-х годов – они живут на страницах романа. Еще раз говорю: мне не хотелось портретного сходства. То есть если кто-то и присутствует, то это некий такой мой портрет, написанный в жанре достаточно свободном.
Если говорить о главном герое – меня сразу спрашивают, не Ходорковский ли это? Я говорю: нет, это не Ходорковский. Хотя очень многое – похоже, очень многое из того, что замысливал Михаил Борисович, и мой главный герой пытался произвести в стране, в частности – сменить государственный строй, убрать президента и так далее… Завладеть нефтяными промыслами и – что самое ужасное – передать их своим зарубежным партнерам… Это все было так.
И, тем не менее, это не Ходорковский. Это собирательный образ вот той самой «семибанкирщины», которая по сути управляла страной с 1995 по 1999 год.

– Но все равно, нажили себе врагов, наверное?– Ну, не впервой. У меня уже были истории, когда я какие-то вещи рассказывала – и в эфире телевизионном, и в книгах, и обижались… Небезызвестный Владимир Александрович Гусинский (хотя, наверное, уже безызвестный, уже забыло поколение, кто это) кричал: «Я уничтожу эту женщину!» Но, как видите, жива-здорова. Поэтому и дальше будем.

– Размышляли, конечно, о больших людях? Вот сейчас вы сказали – одного забыли, второй уплывает, и так они постепенно многие отойдут. Размышляли, да? Что вот выпадают они из жизни нашей, уходят куда-то, а некоторые, кстати, и перестраиваются, становятся несогласными. Никогда не задумывались, вот почему так?– Конечно, задумывалась. Это правильно. В стране не должна править горстка людей, внезапно, случайно, непонятно как разбогатевших. Я не против того, чтобы люди богатели. Я понимаю, что в период первоначального накопления капитала это обогащение происходит, скажем так, не всегда строго в рамках закона. Это нормально, это проходили все страны в своей истории.

Но! Ненормально, когда эти люди, которым дали, позволили вот так внезапно разбогатеть, приходят к политической власти. Начинают назначать премьеров, министров, чиновников… Вот это неправильно. А было именно так. И сегодня та политика равноудаления, которую определил Путин, мне кажется абсолютно верной. Более того. Ведь он что сделал? Он их не только равноудалил, он их обложил неким оброком, данью, но не в свою пользу, а в пользу государства. Вот тебе, пожалуйста, господин Абрамович, депрессивный регион, и будь добр его привести в божеский вид.

– Что, теперь не соскочить герою нашему?– Нет, я думаю – не соскочить, какое-то время нет. То есть надо делиться. Да, позволили в свое время взять не совсем честно. Но теперь давайте поделимся. Сажать не будем, никаких репрессий применять не будем, давайте делиться. И в общем, посмотрите, большинство из них согласно. Я разговаривала со многими людьми, которые, например, коллекции возвращают, яйца Фаберже покупают, мультики возвращают, – они чувствуют себя прекрасно, и у них ощущение некоего такого очищения есть, прощения. Нормальный совершенно процесс.

– Но эти-то согласны! А те, кто не согласны? Так обиженными по жизни и будут?– Ну а те, кто не согласны, так и будут сидеть в своих далях, лондонских или других каких, и оттуда злобствовать. Понимаете, эмигранты никогда не играли и не будут играть в России серьезной роли. Никогда. Ни тогда, когда это были действительно столпы русской истории (после 1917 года), – и те сломались, растворились и потерялись в мире эмиграции. Я вот приезжаю в Париж, хожу по кладбищу, такие фамилии вижу на гробницах! А ведь скажи эту фамилию кому сейчас в России – никто и не вспомнит. Но это были люди, это были личности. А те посредственности, которые случайно нахапали денег и растворились в лондонских туманах, – ну кто их через 10 лет вспомнит?

– Вы обиды не помните?– Нет. А меня никто не обижал.

– Ну, уход из администрации президента. Это ведь целый этапище в жизни, после чего – раз – и подумаешь, а вот где я и что я?– Во-первых, я ушла сама, а во-вторых – у меня не было обиды, я повторюсь, потому что меня не хотели отпускать, я уходила с боем, требовала! То есть я ушла, а трудовая книжка какое-то время лежала там. И мне звонили, говорили...

– Были какие-то сомнения?– Нет, сомнений не было. Я была абсолютно уверенна, что надо уходить. Но, еще раз повторю, тогдашний глава администрации, Николай Егоров, считал, что мне не надо уходить, что я должна работать. Но это было его видение, мое было другим. Потом жизнь-то продолжалась, и еще более интересная. Я уехала в Париж учиться, я снова вышла замуж, я начала писать…

– Для женщины странно вот так слышать: учиться, замуж и писать. То есть учеба, жизнь и работа– Ну да… И у меня не было времени сидеть и размышлять, как же плохо сложилась моя жизнь, как же я не востребована… Потому что я была востребована.
«Я считаю, гордиться надо собой, если есть чем»
– Марина Андреевна, вот в наших новостях не сильно еще по выборам проходятся, хотя и дней до выборов еще осталось немало. Вы как человек, следящий пристально за событиями в нашей стране, в принципе, что от выборов ожидаете? Как гражданин на выборы пойдете, здесь уж безусловно?– Нет, ну естественно, пойду. А чего ожидать? Тут, по-моему, уже совершенно понятно, чего ожидать. Ожидаю сокрушительной, ну, по крайней мере, значительной победы «Единой России» – других вариантов просто нет. Нравится мне это, не нравится, дело уже не в симпатиях каких-то политических, хотя они – на стороне «Единой России». Это объективный факт, и с ним надо мириться.
Кстати, я в романе прогнозировала 57% «Единой России», там на последних страницах романа Кондолиза Райс докладывает Джорджу Бушу, что вот, 57% набрала партия. Сейчас я думаю, что, может быть, будет и немного побольше, потому что, когда я писала, еще неизвестно было, что Владимир Путин возглавит список кандидатов «Единой России».
Ну и, наверное, еще пара-тройка партий войдет в парламент, что нормально и хорошо. Но той двухпартийной системы, о которой говорит Путин и к которой он стремится очень последовательно, надо отдать ему должное, – пока не сложилось. Не вижу я ее пока.

– Такой анализ – это как политтехнолога по профессии, или все-таки, общаясь со своими читателями, почитателями… не знаю, может быть, еще и противниками в своем «Живом журнале», получаете такие вот выводы?– Нет. Это анализ абсолютно политтехнологический, а что касается общения с читателями ЖЖ, то тут 50 на 50. Потому что приходят ведь заинтересованные люди…

– Ты понимаешь, когда садишься за компьютер, что это не забава совершенно! Когда человек тебе как напишет!– Нет, это, конечно, не забава. Это часть того же самого политтехнологического процесса. И, кстати, у меня в книгу много кусков из ЖЖ вошло. То есть я «обкатывала» какие-то свои мысли и получала реакцию, и в результате и эти фрагменты, и реакция аудитории – все это в книге отразилось. Но слишком «закладываться» на ЖЖ как на политтехнологическую площадку тоже нельзя, потому что это небольшой процент электората. Причем, как правило, в ЖЖ – люди, уже достаточно определившиеся с выбором. Они или за Путина – пять плюсов, или десять минусов против.

– Открытие для себя сделали, общаясь с юзерами?– Главное открытие для меня было очень приятным. Потому что большое количество молодежи (в принципе – странно, удивительно!), которое выросло в стране, лишенной идеологии, вот в эти 90-е годы, когда идеология была вообще сведена до минимума… И выросло поколение очень патриотически настроенной молодежи. Вот это радует. Достаточно много людей. Это для меня открытием было. Ну а скептики – они всегда были и будут, без них скучно.

– Значит, молодежь пойдет на выборы?– Я думаю, что пойдет.

– По крайней мере, те, кто Вас читает и кто Вам пишет.– Ну, те, кто меня читает со знаком «+», – те пойдут. Те, кто со знаком «-», то есть те, кому я не нравлюсь, могут не пойти. Ну и не надо.

– Ставили себе задачу в ЖЖ «обкатать» какие-то идеи, посмотреть, как среагируют? То есть конкретно?– Да, да. Это сейчас для меня ЖЖ иногда –площадка просто для общения какого-то душевного. А изначально я заводила ЖЖ как площадку, на которой можно «обкатать», посмотреть, как работают те или иные технологии, на какие болевые точки аудитории… Например, я знаю, что самая болевая точка аудитории – лузерство. Стоит кого-то назвать лузером или написать какой-то текст…

– Обидно.– Да, обидное слово. И что мне не нравится – огромное количество людей принимают на свой счет, что печально на самом деле. Вот это, кстати, итог 90-х, когда одна группа маленькая поднялась наверх, а все остальные на фоне этой олигархической группы почувствовали себя лузерами. Это плохо. Это как раз задача для пропаганды на будущее.

– В «Нефти» обидели кого-нибудь таким образом?– Лузерами? Нет. Нет, ну внешне, конечно, обидела. Обидела олигархов, «семибанкирщину» обидела, рассказала про некоторые их подвиги 1993–1994 годов, рассказала про так называемое «Движение». В Москве была такая туса, которая перемещалась и, перемещаясь, решала проблемы, делила страну. Вот я описала ее обыкновения, ее нравы, потому что одно время плотно с ними общалась. Наверное, кто-то обидится. Но что делать?..

– Тот, кто себя узнает.– Опять же, та же самая история: кто-то в комнате говорит: «Как много дураков!», и кто-то обижается.

– Вот все вроде в жизни и хорошо, Марина Андреевна, книги выходят, жизнь течет, впереди светлое ощущение того, что все будет замечательно, уже и даты какие-то можно расставить в своем графике жизненном. И для будущего подготовиться, если вопрос зададут: «А какое событие было самое яркое, вспомните? А назовите…». А что, кстати, из прошлого было самое яркое?– Самое яркое – это, конечно, рождение дочери. Безусловно. С большим отрывом. И по сей день яркое, и, слава Богу, не разочаровавшее меня событие, хотя она уже взрослый человек. Второе – это, конечно, август 1991 года. Не потому, что я считаю это событие очень уж позитивным; нет, сейчас я так не думаю, но то, что это событие перевернуло мою жизнь, и жизнь страны, и жизнь огромного количества людей, и, может быть, даже всей планеты, – это безусловно. Третье пока не берусь назвать. Посмотрим.
– А какой-то промежуток времени себе поставили? Когда я буду ждать ЭТОГО?– Нет, ну как можно? Ведь это вот яркое, оно как звезда вспыхивает, загорается, и ты понимаешь – да, оно! Это нельзя запрограммировать.

– Как Вы восприняли решение Путина возглавить федеральный список «Единой России»? Кстати, где это Вас застало?– Ой, застало меня это очень смешно, потому что накануне разговаривала с друзьями и речь шла о том, что он возглавит, было такое предположение. И вот я сижу возле телевизора дома, смотрю прямую трансляцию, и он говорит, что «я не должен быть членом партии».
Я в ярости выключаю телевизор, думаю: ну как же так? ну он же обещал?! Что же это такое?!! То есть я не дослушала его до конца. Я начинаю просто метаться по дому и говорить: «Ну это неправильно! Он общенациональный лидер, он должен!» Мне звонят, говорят, что, мол, все в порядке, поздравляем. Я говорю: «Да с чем поздравляем-то? Он отказался!». «Да как же отказался, он только что сказал, что вот возглавляет». То есть восприняла я, безусловно, позитивно, я считаю, что это правильно.
Что общенациональный лидер, неважно, как он называется: президент, премьер-министр, лидер правящей партии, – он общенациональный лидер. С этим не спорит никто, даже самая глубокая оппозиция. Они это признают. Что да, рейтинг 70%, да, народ влюблен в Путина. Ну вот влюблен – и надо жить с этой влюбленностью, пока она есть.
«Нефть-2» пишется просто на одном дыхании

– Тогда какие мысли будут накануне президентских выборов? Сейчас же что-то уже должно складываться? Что будет?– Ну понятно, что он не будет баллотироваться. Он сказал – и он человек слова, надо отдать ему должное. Что мне очень нравится в Путине, это его последовательность. Потому что на фоне ельцинской непоследовательности, от которой все очень страдали, жили просто на вулкане – потому что сегодня с утра мы демократы, в обед мы консерваторы, а к вечеру мы вообще не пойми кто… у Путина есть вот такая железная последовательность. Поэтому если он сказал, что не будет баллотироваться на третий срок, то, как бы мне лично этого ни хотелось, как бы я лично ни считала, что это правильно, – этого не будет. Он обозначил возможные свои вехи возможным премьер-министерством…
Что касается преемников – посмотрим, кто будет баллотироваться, сейчас настолько трудно говорить! Сейчас как-то все зациклились на двух людях… Вполне вероятно. Мне симпатичен, скажем, Иванов. Мне симпатичен и Медведев. Я считаю, что Россия на сегодняшнем этапе своего развития либерального правителя не потерпит, он не совладает с ней. Все-таки Медведев более либерал, он мягкий достаточно человек, и сегодня не пришло еще время. Может быть, через какое-то время, когда все будет совсем хорошо, когда экономика стабилизируется…

– Так, а сейчас мы на каком этапе развития? 1991 год – понятно. Там проблемы решали, куда-то летели…– Действительно, мы летели над пропастью. Мы шагнули в эту самую пропасть, но не ухнули вниз, а как-то вот воспарили, полетели над пропастью. Сейчас мы эту пропасть миновали, и под ногами твердая почва. Но по этой почве к благополучию действительному еще идти, идти и идти. И этот путь требует достаточно сильного и авторитарного вожака, который бы за собой повел. Я думаю, что это пока не Медведев. Иванов – не знаю. В той или иной степени. Но я допускаю, что к тому моменту, когда будут объявлены реальные претенденты на президентский пост, появятся и другие фамилии; вот тогда уже будем говорить предметно.

– А вот смотрели раньше телевизор – было страшновато. Сейчас смотрите? Ну, радио понятно, слушаете…– Слушаю, слушаю. Я радийный человек, и слушаю, и люблю. Спасибо, что позвали. А телевизор – ну, новости смотрю, некоторые аналитические программы, которые мне интересны, а так вообще мало.

– Меняются ли политические герои, я имею в виду, сами по себе? Вот они подстраиваются, вот он один, сейчас этап начался – вот он в эфир выходит…– Конечно, меняются. Я чувствую и проигравших, и тех, кто пытается подстроиться на марше… То есть – был он таким активным, ярым антипутинцем, а сейчас смотришь – так он уже мягче, мягче, ближе, ближе, бочком, бочком, пытается подстроиться. Но тот тезис расхожий (я понимаю, к чему Вы ведете), что засилье на телевиденье пропутинских сил…

– Да нет, я могу подвести и под другое. Сказать, что Марина Юденич наблюдает сейчас за происходящим и, наверно, задумывает продолжение или новую книгу, – сейчас время такое, что можно материала нарыть как следует.– Задумываю. Сейчас «Нефть-2» сама пишется. Если первую я как-то обдумывала, собирала по кусочкам, в ЖЖ что-то «обкатывала», то «Нефть-2» пишется просто на одном дыхании. Я думаю, я ее раньше даже напишу, чем планировала, потому что события – они вот, на глазах происходят.

– Какие кусочки, кстати, уже отметили для себя? Выставите в ЖЖ для обсуждения?– Первое – это то, что в США появилось письмо инженеров, которые утверждают, что небоскребы-близнецы не были взорваны, они взорвались изнутри. Это говорит о чем? О серьезном расколе в элитах. То есть элиты, которые об этом знали заранее, помалкивали на эту тему, а сейчас заговорили? К чему этот раскол? Почему это происходит? Понятно, да? Что касается буквально вчерашнего «Тегеран-007», как я обозначила эту тему, – кому понадобилась эта провокация? Американцам, которые очень не хотят видеть Путина в Иране, или же нашим спецслужбам, которые тоже хотят отпиариться и которым не дают покоя лавры Лаврентия Павловича Берии? Не знаю.

– Послушаем звонки. Юрий Леонидович, здравствуйте.(Радиослушатель)
– Здравствуйте, Сергей, здравствуйте, Марина. Как Вы можете охарактеризовать Козака? Я как-то видел одно его выступление, у него тоже авторитарный стиль управления присутствует. Ваше мнение по этой кандидатуре? Спасибо.


– Спасибо. Ну вот фамилия у нас сегодня не прозвучала, слушатель хочет узнать.– К Дмитрию Николаевичу я отношусь с большой симпатией. Что касается авторитарности… Понимаете, тот регион, в который он был назначен, и тот момент, в который он был назначен, наверно, иного стиля просто не потерпел, и не принял, и не понял. Вообще я не считаю Козака авторитарным политиком по своей природе, условия этого требовали. На самом деле он достаточно гибок, он достаточно образован, он прекрасный юрист – поэтому в моем восприятии одни только плюсы.

– Ну что ж, пожелаем Вам успехов, заинтриговали уже второй историей про «Нефть-2»! И, кстати, очень точные наблюдения Ваши, которые лягут, наверное, в основу второй книги. Всем нашим радиослушателям желаем побывать в книжном магазине и почувствовать произведение Марины. Может быть, в следующий раз уже обсудим с теми слушателями, которые прочитали уже. Ну а те, кто прочитают, зайдут к Вам в ЖЖ, я думаю, выскажутся так, что и не скажешь в эфире, – что я наблюдал, кстати, сам читал… Отбиться Вам пожелаем, подискутировать, и – успехов, конечно.

Прослушать интервью

БРЯНСК.RU

Источник: Взгляд

---

Два тунеядца напали на пенсионера в подъезде его домаВ Брянской области катастрофически не хватает рабочих рукАвтоинспекторы просят брянцев жаловаться на плохие дорогиНе забудем! Не простим!Главой Стародубского района избран Владимир КовалевНа ярмарках выходного дня брянцы расхватали картофельБрянская красавица и ее жених предстали перед судомБрянские любители роскошных авто заплатят 17 миллионов рублейНа выборах губернатора Брянской области победил БогомазВ Советском районе Брянска запланирован ремонт дворовСражаться за губернаторское кресло продолжат три кандидатаРоскомнадзор начал охоту на мат в СМИДенину предъявлено обвинение в злоупотреблении полномочиями